проклята, эта синтетика'.
Это отвратительно. Это поражает воображение. Девушка в больничной ночнушке - офигенно красивая девушка, даже после всего-всего. Девушка, которая платит какую-то запредельную цену за свое существование. Одни только 'роды' длиною в год чего стоят, а уж ограничения...
'Я обречена любить жар. Я ненавидела его, сколько себя помню. Хотя... Я уже не уверена, что помню именно себя'.
Я протер лобовое стекло. За окнами начинался 'грязный' снег - сероватый мерзкий снег, больше похожий на мелкий пепел, только обжигающе холодный, от него трудно дышать, и кондиционирование в городе сегодня сойдет с ума. Потом будет настоящая метель, если с Гималаев не нанесет пыли. Будет самая настоящая наша зима - сезон, который Аске приходится ненавидеть. Вернее, его ненавидит ее тело - искусственно сращенное тело, слепок, который работает только с повышенным содержанием холодовых агглютининов. Ей нельзя контрастный душ, нельзя мороженное, нельзя вообще никак переохлаждаться: густеет кровь, кожу рвут сосуды, а потом останавливается сердце, не приспособленное качать кисель.
Главных вопросов было много, но я ухитрился-таки задать один.
'- Почему тебя вообще оставили в живых?
- Тебе официально или неофициально?
- Ладно. Не надо.
- Как хочешь. Так вот... На консилиуме представители 'Гехирн' предложили этот гребаный эксперимент. Только два врача проголосовали за эвтаназию. Сара Лэнгли и Затоичи Сорью'.
Я не спрашивал почти ничего, вел себя поразительно умно и правильно. Вместо обычных своих глупостей я слушал - и понимал куда больше, чем она рассказывала. Аска ведь могла наврать, выкрутиться, не устраивать передо мной этот словесный стриптиз - со снятием кожи, с демонстрацией самых потаенных ужасов. Аска ненавидит синтетиков - и особенно тех, что становятся похожими на людей. Сама технология Евангелионов дала ей возможность выжить, а теперь стремительно развивающиеся Евы подтачивают ее 'я'.
Я поежился, включил чертову печку, и невольно выкрутил нагрев на максимум.
Огрызки органов, впаянные в новое тело. Страстное, выматывающее душу сожаление о том, что не ушла вместе с родителями. Непонимание, что принадлежит ей, бывшей Аске Цеппелин, а что - новому существу.
И в дополнение ко всей этой красоте - Евы вокруг становятся все более человечными.
Ах да. Плюс ко всему, Аске Цеппелин было двенадцать лет от роду, когда ее тело чуть-чуть не догорело в Люцернском космопорте.
'Мне сейчас семнадцать. Моему телу по уровню развития - двадцать пять. Круто, правда?'
Еще как, Аска. Еще как. Синтетика, выращенная в LCL, не меняется: не стареет, не развивается, не хиреет. Девочке слепили полнофункциональное тело, и она только и может, что с интересом ждать дня, когда двое ее часов на одно мгновение сойдутся - и снова пойдут вразнобой. Может, она после этого умрет - умная, сильная, быстрая, соблазнительная девчонка. Девчонка, жаждущая убить каждую Еву, которая только осмелится обзавестись свободной волей.
'Вот так и живу, болван. Есть лишь сегодня, причем в самом прямом смысле. Прямее не бывает'.
Конечно, мне хотелось сказать, что у нормальных людей иногда бывает такая штука, как рак. Или банальный инфаркт. Хлоп - и никакие наномашины в ударных дозах уже никому не помогут. У всех у нас есть только сегодня, особенно у блэйд раннеров, которым по работе положена крайне вредная жизнь. Конечно, хотелось сказать, что я и сам могу завтра проснуться с разорвавшимся сердцем. В прогретом салоне мне уже ясно, что стоило бы так и сказать, но...
Есть такие моменты, когда скромный пафос куда лучше, чем цинизм, отражает суть.
Я включил ускорители и поднял машину над парковкой. Скоро будут пробки, начнется новое утро в Токио-3, и всем срочно понадобится по делам. 'Виндикаторы' уже на хвосте, в машине я устроил сауну - почему бы не прокатиться? Сначала домой, к Рей. Потом надо хотя бы заскочить на день рожденья к Кацураги, а то нехорошо получится: якобы стал на путь исправления, но тут же сбежал. Вот только разморило меня что-то, а поспать не удастся.
'Заодно своих 'опекунов' на вечеринку затащу', - решил я.
Город погружался во тьму метели, и дозиметр осторожно советовал не высовывать нос наружу. Право слово, до утра на улице было куда светлее и уж точно - здоровее. Мелкий снежок обернулся густыми хлопьями, и стена этой пакости резко сжала мой мирок до размеров ховеркара.
'А говорят, тут когда-то цвела сакура', - вспомнил я поговорку, встраиваясь в жиденький поток машин, видных лишь на радаре. Забурчал телефон, так что я, скормив автопилоту данные, принялся изучать посылку. Оказалось - от Мисато-сан.
'С., есть дело. Адрес в аттаче. Переоденься, пробей. На гулян. расск'.
В этом месте надо подумать что-то вроде: 'Так-так. Любопытно'. В прикрепленном файле оказалось еще и закодированное обновление для моих сертификатов. Судя по интерфейсу, я получил полномочия дознавателя, значит, - обыск. Похоже, призрак близкого Трибунала позволил капитану запустить цепкие лапки в юрисдикцию многих служб. Ну, я только 'за'.
А еще - чем ближе к дому, тем призрачнее все, кроме Рей. И полномочия по боку, и Аска с ее прошлым. Вот, кстати, да: рыжая, похоже, рассчитывала на куда более сильную реакцию. На что-то в духе: 'Аааа!! Синтетик! Сжечь!' Или, например: 'Фу, я тебя не знаю!' Да, я, наверное, и должен был отреагировать сильнее, если бы у меня не было Рей. Той, что расставила несложные акценты. Той, благодаря которой я кое-что наконец сообразил. А вообще, если разобраться, то меня окружает причудливая смесь синтетического и человеческого. И я даже слегка приноровился к этому опасному коктейлю.
Печка едва слышно гудела, гоняя по салону жар, а снег, сволочь такая, залеплял даже прогретое стекло - я искренне сочувствовал виртуальному интеллекту. Хотелось бы ответных чувств, но что взять с прибора? Не всякий человек может разобраться в моих отношениях с синтетикой, не то что понять их. 'Так что и правда, помалкивай, болванка', - подумал я, рассматривая моргающий индикатор автопилота. Докатился: с программой вот поговорил. Такими темпами дальше будет микроволновка, надо полагать.
'Виндикаторы' ненадолго отвлекли меня от самокопаний, рявкнув на слишком уж прижавшийся ко мне ховеркар. Тот рывком ушел вниз, нарушая все правила. 'Лазерное целеуказание очень способствует скорости, ага'. А еще я сообразил, что добрался домой.
Под мерцающим над парковкой маревом суетились соседи по блоку, но я их даже рассмотреть не успел: все разбежались по машинам, едва завидев 'утюг' спецназа. Впрочем, взлетать тоже никто не торопился. И правильно, дрогнет рука, дернется ховеркар, - и можно на дурняк получить много-много дырок в кузове.
- Старлей, секундочку.
Охата неспешно прошел вперед и постучал по стеклу ховеркара, перегородившего нам прямой путь к подъезду. После чего потыкал пальцем в серое шипящее небо: дескать, пошел вон. Тот, разумеется, пошел, и очень споро пошел - я, конечно, не инспектор, но штраф бы впаял. Так, для профилактики.
- Идемте, Икари-сан.
Вот так вот. Я теперь вип-персона, только бы красную дорожку для комплекта - и фанатов, фанатов. И снова почему-то вспомнилась Аска.
'- Ты знаешь, Синдзи, я теперь буду хуже к тебе относиться.
- Почему?
- Потому что ты знаешь обо мне'.
Ты куда старше семнадцати лет, рыжая. Знать свои недостатки - это круто, а признавать их - круто вдвойне. Хотя, наверное, мне просто самому хочется, чтобы это было 'вдвойне круто'. Потому что так и себя можно во взрослые записать.
- Мы пришли, - сообщили моему телу, и я поспешил вернуться из страны размышлений.
Стояли мы всей гурьбой у моей двери, а еще тут обнаружились коробки, по виду - из супермаркета.
- Доставки уже проверены, можете заносить, Икари-сан, - сказал кто-то из-за спины главного.
Даже так? Волшебно. Конечно, неприятно, что по моим вещам шарят со сканерами, но я хоть не додумался в эту партию включать заказ на женское белье. Остальное - плевать, и даже полезно. Мало ли,
