'Что-то я становлюсь пафосен, - подумал я, изучая свое осунувшееся лицо в зеркале. - Не с моей рожей такими мыслями увлекаться'.
Я вышел из ванной, и мысли отрезало: Рей, завернутая в халат, сидела в кресле и читала. Будто и не было кухни. И комнаты потом тоже не было. И вообще - все прошло мимо Аянами. Я улыбнулся, ловя ее взгляд: 'Да ничего подобного. Ничего подобного'. Просто она такая. И, наверное, это здорово. И даже клёво.
'Она ни на секунду не закрыла глаза', - вспомнил я и сообразил, что все еще стою у ванной и пристально изучаю Рей. Коленку вон видно. И выше - тоже.
- Что-то не так?
Я помотал головой и улыбнулся. Воспоминания о ее теле оказались спасительными.
- Нет. Я люблю тебя, Рей.
Она помолчала, а потом - кивнула.
'И это тоже - клёво', - решил я и пошел душить себя галстуком. Надо же хоть чем-то эту улыбочку потереть с лица.
- А понятые где?
Полицейский приподнял брови:
- Прошу прощения?
Я в сердцах плюнул. Вечно забываю процедуру: у меня же сертификат дознавателя, понятые без надобности. Тот еще пережиток - эти понятые. Я открыл дверь и вошел в квартиру, а коп и 'виндикаторы' замялись на пороге.
- Можете подождать снаружи, - распорядился я. Не слишком хочется, чтобы кто-то видел мое лицо: все же не каждый день обыскиваю квартиру бывшей. Которую сам же и упокоил. Я щелкнул выключателем, и небольшой холл залило светом - похоже, Майя платила за электричество наперед.
Дверь пшикнула замком, оставляя меня наедине с пустотой.
Итак. В сторону всякую хрень ('Мы жили вместе' верзус 'Она желала смерти Рей'), за дело. Хоть я и в упор не пойму, что Мисато-сан рассчитывает тут найти: квартиру шмонали пять раз, судя по пометкам на голографической печати - дознаватели прокуратуры, копы, снова прокуроры, опять же копы... Ого. Дознаватели Трибунала? Так-так.
Я прошелся вдоль стен холла, слегка касаясь их кончиками пальцев: обои дорогие, текстурные, почти антиквариат. Имитация шелкографии. На полу тут у нас метки - что-то здесь лежало, что понравилось копам. Или, как вариант, - не понравилось. Вещей немного, все как-то скупо и по-спартански. То ли я не помню Майю, то ли я ее по-настоящему не знал.
'Вообще, - рассуждал я, осматриваясь, - если бы я не знал капитана, то решил бы, что она просто решила потыкать меня в содеянное'. Но, во-первых, мстить у нее нет резонов: благодаря мне полномочия Ми-тян скоро придется носить в мешке. Во-вторых, это не в ее духе. Скорее, просто думает, что я могу обратить внимание на какую-то деталь. Дескать, мне виднее, как Ибуки так изменилась и пошла по наклонной.
Я деловито осмотрелся, напылил на ладони 'жидкие перчатки'.
Но я, черт побери, по-прежнему не понимал, с чего начать: везде мне попадались полицейские метки, все тут было клеймено, опечатано, везде побывал нос ищеек, и это вселяло уныние. Я на пробу уселся за стол и включил лампу. Мягкий желтый свет - и загорелась еще и подсветка фотографий в рамках. Прикольно придумано.
Оказывается, у Майи была электрособака, понял я после изучения снимков. Странно, она же всегда хотела гладкошерстную. Или нет. Это я, кажется, хотел гладкошерстную. Я потер висок и осмотрел другие фото: какие-то люди. Частью знакомые, частью - нет. Странно. Вот это кто? Год же вроде еще тот, когда мы вместе были.
Блин. Не помню. Я затравленно заозирался: вокруг была квартира моей бывшей девушки, о которой я, оказывается, так мало знал. Мы съехались, пошли работать, трахались, копили деньги на мебель - и вот я в упор не могу понять, кто это рядом с нами на фотке. Вон, стервец, как Майю приобнял, а я о нем ничего не помню. Собака, опять же. В смысле, он тоже собака.
'Она любила соевый соус', - вспомнил я и пошел на кухню. Мать вашу, ну нельзя же так, облегченно подумал я, видя в холодильнике батарею бутылочек. Так и в собственных мозгах начинаешь сомневаться. Это я помню.
'Ты это помнишь потому, что ненавидишь соевый соус'.
Я закрыл холодильник с премерзким чувством. Убить близкого человека - конечно, скверно. Но убить человека, который тебе был, в общем-то, по хрену, - и вовсе отвратительно. И самая загвоздка в том, что ты какое-то время считал этого человека близким. Целовал при всех, тащился домой с сумками разной-всякой вкуснятины, чтобы ее порадовать. А теперь вот так вот оказывается.
В зале я осматривался уже совсем по-другому - уже не полагаясь на свою память о Майе, и это будто заостряло внимание. К примеру, я сразу обратил внимание на пару ее картин, которые помнил: ничем не примечательные абстракции, приглушенный цвета - какая-то болезнь всей живописи последних лет пятидесяти. А вот новые были чем-то неуловимо похожи друг на друга - и не очень похожи на эти ранние. Что-то тут новенькое. Я уцепился за спасительную ассоциацию и принялся рассматривать последние картины. И еще: меня не отпускала дурацкая мысль, что я смотрю на что-то безобразно знакомое. Я чуть ли не в упор изучал их, сфотографировал для анализа, проверил спектральную картинку (а вдруг субоптическое зрение пошаливает?), а потом просто отошел чуть назад и прозрел, разглядев 'кольца Синигами'.
Со всех картин на меня смотрели глаза подыхающих Евангелионов - да, подправленные, да, творчески обработанные в грифеле и темпере. Но - это именно те самые кольца, и мне стало нехорошо. Что ж тебя повело так на этих Евах, Майя, что ты даже на полотна выплескивала их смерть? Я попятился, сел в кресло и уткнул нос в сплетенные пальцы: носу было холодно. Я бегал взглядом от одной картины - и натыкался на другую. За этими кусками холста была какая-то драма, о которой я не имел ни малейшего понятия.
'Хреново. Блин и блин, как это хреново'.
Вокруг был пригашенный свет, большая пустоватая комната в кремовых тонах, разукрашенная метками, и херовы дознаватели умудрились пропустить главное - я был на все сто уверен, что это главное. Майя изменилась, где-то она вляпалась в такое, после чего - 'Чистота', ад и огонь всем синтетикам и тем, кто их делает.
Вспомнилась Аска. 'Не оно. Майя человек в ее медкартах нет закрытых и подозрительных данных. Дикие травмы не в счет - это кровавые мозоли нашего труда'. Но, тем не менее, она где-то влезла в историю с синтетиками. Я вынул телефон и открыл досье - в первую очередь контракт-лист лейтенанта Майи Ибуки. Экспедиция на Мицрах - это еще при мне, не годится. Так. Статус - безработна, вольный найм. Потом - контракт с 'Карихито', помощник начальника охраны. Потом - контракт с некой 'М. дю Валли'. Я пожевал губу: это уже явное прикрытие сотрудничества с 'Чистотой', не пойдет.
Значит, или период вольного найма - около двух месяцев, - или 'Карихито'. Последним, кажется, яйца уже открутили месяц назад: они что-то отчисляли террористам. Могла она пойти туда просто за деньгами, а получить промывку мозга?
'Не могла'.
Вывод прост: Майя уже тогда имела дела с 'Чистотой'. Вроде так. Я вспомнил незнакомого хмыря с фотографии. Вспомнил собаку. И потер телефоном висок: с такой моей памятью она могла хоть с академии присягнуть 'жечь каленым железом'.
'Ни хера. Картины. Вот где подсказка'.
Я встал и принялся изучать даты - Майя их ставила с обратной стороны, почему-то в нижнем уголке справа. Вновь усевшись в кресло, я вернулся к записям: по всему выходит, что ни одной картины с 'кольцами Синигами' до 'Карихито'. Значит - все же найм?
Два запроса - один в прокурорскую базу данных, другой - в отдел кадров академии. Не удивлюсь, если
