Он замешкался лишь на мгновение и потом сделал широкий взмах от правого до левого плеча. Вслед за щитом воина Ярости в пучину мрака полетела его кожаная шапка, а он стоял на месте с зажмуренными глазами.
— Убор не по размеру давит на голову, Крепыш, — сказал дружинник на выдохе. — Оттого ты и соображаешь туго.
Будор с облегчением плюхнулся на пол, и за его спиной, на соседнем острове, Сетар увидел Холвета. Лучник целил в него.
— Видишь, — сказал стоявший рядом Кутри. — Я говорил, что не убьет.
— Не убил, но победил в бою, — Холвет опустил лук. — Надо было догадаться: этот парень не так прост!
— Надо было понять, что наш дурень еще чего-нибудь выкинет, и связать его как порося! — Колотун с досады громыхнул кувалдой о камень, и хлипкие дорожки затряслись. — С мертвыми не шутят — даже я усвоил урок.
Мгновение спустя к ним присоединилась последняя троица.
— Вот так зрелище! Гляжу, вы развлекаетесь, — весело заметил Онтао. — Радостно за вас, но мы провели время с большей пользой. Приходите в себя и следуйте за нами.
— Мы нашли проход, — пояснила Ярнея. — Вам это понравится.
Петляющая нить каменной паутины вывела путников к небольшому округлому острову. Отсюда дорожка шла к единственному проему в гладкой черной стене, внутри виднелись ступени наверх. Преодолев их, они оказались в новой пещере, также отличной от прежних. И это отличие настраивало на хороший лад: сквозь серую породу здесь пробивались травяные ростки, а значит поверхность горы уже близко.
Пещерный проход продолжил пологий подъем. Стены расширились и стали неровными. Заросли высокой бледно-зеленой травы становились гуще. Лишь когда огни факелов совсем потускнели, путники заметили другой источник света. Незнакомый крупный кристалл торчал из стен под высоким сводом и излучал мягкое голубое свечение.
— Вот откуда взялась зелень, — Ланво на ходу разглядывал стебель. — А я думал, почему не могу ее узнать… Видно, только тут она и растет.
— Траве нужен свет, — отозвалась Кителиа, шедшая сейчас впереди — подальше от Будора, хоть тому и связали руки. — Иначе это уже волшебство какое-то.
— Кстати о волшебстве, — молвил провинившийся. — Раз уж мы скоро уберемся из заколдованного места, нельзя ли снять мои путы? Я же не прошу вернуть оружие. А ведь я люблю оружие.
— В чем дело, братец, тебе неудобно? — Онтао поравнялся с ним. — Но как же так? Тебя связала сама Ярнея, — он произнес имя с шутливым трепетом, и дева бросила на него сердитый взгляд. — Пожертвовала драгоценную ткань подола, чтобы оградить своего яростного защитника от самого себя.
Будор попытался отвесить ему пинка, но промахнулся и стал неуклюже бегать за ним по широкому проходу.
Сетар смеялся над этой парочкой вместе со всеми, но сам думал, как бы не привлечь внимания. Меньше всего сейчас ему нужны были расспросы о том, почему он раньше не проявлял свои редкие боевые навыки. Врун из него посредственный, а врать пришлось бы. Один из спутников все же заговорил с ним. Но это была Ярнея, а рядом с ней его сердце и так билось сильнее некуда.
— Ты знаешь, он сорвался неслучайно, — она остановила его. — Безумство всегда черпает силы в настоящих помыслах.
— И я так подумал, — согласился дружинник. — Надо будет с ним погово…
— Не надо, — воительница приложила палец к его губам. — Ты только одно пойми: если хочешь быть со мной, то они должны видеть, что ты достоин, — она приблизилась и провела ладонью по его щеке. — Ведь хотели многие, а будет лишь один.
Нежный взор ее карих глаз медленно поднялся и встретил его взгляд. Дева Бури тихонько вздохнула и чуть закусила нижнюю губу. Она подалась к Сетару, и он уже ощущал ее дыхание. Он тоже приблизился, но Ярнея вдруг отпрянула с легкой улыбкой и ушла вперед.
У него застучало в висках, и чувства хлестали через край. Что это означало? Он достоин? Неужели она не могла говорить понятнее? Нет, он не мог вновь стать отвергнутым. Но ведь и «да» она не сказала.
Эта неопределенность волновала Сетара куда больше, чем он того желал. «Не время и не место, не время и не место», — повторял себе дружинник, но сердце не хотело успокаиваться.
Вскоре пещерный проход завершил подъем, и подземная дорога вновь помогла забыть о лишних мыслях. Путники оказались в просторном гроте, где сияние россыпи кристаллов освещало цветение подгорной природы. Травяные стебли тут поднимались над камнем на высоту роста человека: самые плотные кущи были около стен, а в центре, у небольшого водоема, их венчали бирюзовые бутоны. Мощные древесные лианы, овивавшие естественные колонны пещеры, ползли по своду и свисали множеством пышных лоз. Где-то в глубине скромно журчал ручей.
— Прекрасно, как в сказке! — Кителиа прижала ладони к груди. — Мне здесь так нравится!
— Это хорошо, — донесся добрый девичий голос из-за травы.
Путники обменялись удивленными взглядами и двинулись вперед. В зарослях справа они обнаружили утоптанную полянку, посреди которой лежала круглая отшлифованная плита из черного камня. На устилавшем ее покрывале из веток сидела, обхватив руками колени, молодая девушка. На вид — немногим больше дюжины лет, худенькая и стройная фигурой. Ее тело едва скрывало легкое одеяние из расцветших лоз. Вместе со стеблями по плечам ее струились длинные белокурые волосы, частью заплетенные в косы. Тонкие черты ее бледноватого лица были недвижимы, а большие лиловые глаза смотрели под ноги пришедшим. Холвет подошел ближе, наклонился и спросил:
— Откуда ты, дитя? Как тебя сюда занесло? Ты одна здесь? Знаешь, где выход?
— Как много вопросов, — она улыбнулась, но головы не подняла. — Я здесь живу давно, а занесло как — я уж и не помню. Я тут одна, одна лишь я и знаю, где здесь выход. Но мне не нужен он.
— Он нужен нам, девочка, — ласково произнесла Ярнея. — Как тебя зовут?
— Тайна, — она продолжала глядеть перед собой.
— Зовут Тайной, или имя тайное? — Камдоб нахмурился и оперся на кувалду.
— Тайна, что зовут Тайной, — весело ответила девушка. — Но для вас это уже не тайна.
— Послушай, нам некогда играть, — Будор в нетерпении потер связанными за спиной руками. — Будь добра, укажи выход — нас здесь и след простынет.
— Не надо так, — Кителиа недовольно посмотрела на него. — Что если она живет здесь одна и давно ни с кем не говорила, как отшельник из рощи.
— Вы говорили с Верой? — жительница пещеры в искреннем удивлении взглянула на нее ясными глазами, и гостья вдруг поежилась. — Да, он часто болтает с путниками. Но со мной говорить непросто. Я люблю честность, чувствую лукавство, и люди меня сторонятся.
— Мы рады любому слову, которое нам поможет, — Сетар присел на корточки. — Ты видишь, мы изнурены дорогой и лишь мечтаем попасть домой.
— И мы подобно тебе не любим лжи, — молвил Ланво. — Расскажи, нам о себе, о твоем доме и долине, если ты знаешь о ней. Будь честной перед служителем Истины, — он указал на Кутри, и тот поклонился, — тогда мы будем честны с тобой.
Озорная улыбка коснулась ее губ. Девушка взором фиолетовых очей оглядела путников и точно заглянула каждому в душу — чиста ли она.
— Будь по-вашему, — согласилась она и заговорила другим голосом — он стал тверже. — Это место — Долина Обрядов. Так ее называли Древние, и это их наследие всему Дому Смертных. Потомки же именовали их Долинами Испытаний. Они полагали, что такая земля способна испытать волю человека, его стойкость, его праведность. Ведь любое скрытое желание и любая страсть, все страхи и сомнения, гнев и отчаяние, сожаление и вина — в долинах сама явь возвращает их к человеку, и он чувствует их сильнее, чем прежде.
Однако потомки забыли, что все испытания жизни — это лишь часть единого Обряда, который способен привести человека к его сущности. Посему подлинное назначение долин было утеряно для них. Те немногие из них, что сохранили древнее знание и имели власть, понимали, сколь пагубную опасность несет земля их собратьям. И отвлечь опасность они могли только одним способом: они были вынуждены отказаться от древнего наследия. На долгие века сила земли ушла в недра и хранится в глубине, лишь изредка тревожима заблудшими странниками...
Удивительно было слышать подобную речь ребенка. Солдаты Ярости с ухмылками переглядывались, дескать, пусть девочка отведет душу и даст волю воображению. Но Сетар видел, что за этими ухмылками прячется удивление, ведь слова ее звучали правдой.
— Эта земля и есть мой дом, — продолжала она. — Я, как, наверное, и вы, во время путешествия по долине забрела в подземелье и дошла до последней пещеры. И я так же следовала по безымянным переходам, дабы рассеять неизвестность, что они таили. Ведь я дышу неизвестностью, слышу и касаюсь сокрытого. Имя мне Тайна, Дух Неведения, и оно выбрало меня само.
Путники больше не переглядывались, а пребывали в задумчивости. Сетар гадал: возвратились ли они мыслями к произошедшим в долине событиям? Или пытались вспомнить старые легенды? Если так, то напрасно: образы великих Духов древности были за столетия размыты и переиначены народным словом, а многими просто позабыты.
Эти образы уже не имели стойких очертаний сегодня, они принадлежат давно ушедшим дням. С тех пор игры детей поменяли множества героев, но почему же этот ребенок помнит Духов? И почему так много знает?
— Ну все, пошутили и хватит, — сурово молвил Холвет. — Тебе бы ровесникам сказки рассказывать — вышел бы толк. А у нас нет
