хлопать начнут. Костюмчик на нем был такой, что я рядом с ним ощутил себя бомжом помоечным. Чуть-чуть только помят, две пуговицы неродные пришиты, ну, пятнышко на лацкане. Легенда, а не костюмчик.
Как вошел, он сразу на меня нацелился. Книжки мои ему до фонаря. Я флормазонов под прилавок и спрашиваю – чем могу. «Вы владелец этой торговой точки?» Так и сказал, мерзавец, – «торговой точки». Вроде как – «сливным очком» невежливо будет, пойдем на компромисс. Ну, я лицом молча ему показал, кто владелец этой «точки». Жабродышащий на мимику никак не отреагировал, заявил: «В таком случае сразу перейдем к делу». И назвался юридическим представителем книготоргового холдинга «Авалон».
Про «Авалон» я, конечно, знал, пару раз к ним захаживал и считал, что смертельную конкуренцию они мне составить не могут. Во-первых, их «торговая точка» слишком далеко отсюда, во-вторых, цены там – поднебесные.
На мою беду, «Авалон» затеял расширяться, организуя сеть отделений, и я встал у них на пути.
Жабродышащий господин, несмотря на свое заявление, к делу переходить не торопился. Долго сыпал разной умной терминологией – «эффективность», «конкуренция», «свободный рынок». Я слушал и мысленно составлял его рыночный портрет. В этом смысле мужик был безупречен. Он все делал правильно. Казалось, он даже спит на витаминизированном матрасе и носит биологически активную одежду. Короче, фундаменталист, истово верующий в бога-Рынок. Я к таким всегда с опаской относился и стороной обходил. Слишком честный у них взгляд. Посмотришь в эти бескорыстные глаза и понимаешь, что они до тысячной доли могут на месте вычислить процент твоей собственной эффективности и конкурентоспособности. А я не был уверен, что этот процент достаточен для моего успешного естественного отбора.
Мои знакомые иногда говорят, что я добрый. Я делаю вид, что мне приятно, но на самом деле в этот момент внутренне каменею. Потому как все время кажется, что они говорят это из жалости. Ведь они не могут, не соврав, сказать про меня, что я, например, удачлив, успешен, на худой конец просто везуч. Что еще им остается? Только сочувствовать мне.
Холеное мурло наконец закруглилось и вывело итог: мне предлагали продаться «Авалону». Я не стал вселять в жабродышащего напрасные надежды и прямо ему сказал: «Видите ли, я люблю свое дело». – «Наша фирма предоставит вам возможность продолжать любить вашу работу». И смотрит на меня глазами-счетчиками. «А я не нуждаюсь в том, чтобы мне это предоставляли. Я сам себе предоставляю».
Жабродышащий начал чего-то соображать. Я догадался, что мой отказ в его планы и даже просто мысли не входил. Глаза-калькуляторы съехали с меня на прилавок, потом за прилавок. «Что это у вас там?» На столике у стенки лежали мои инструменты, пачка картона, полоски ткани, клей. «Переплетные материалы». Он явно не понял. Объясняю: «Я переплетаю книги, которые в этом нуждаются». Изумление на грани вялой истерики. Жабры обвисли и не дергаются. «Вы. Переплетаете. Книги?» Сухо интересуюсь: «Это противозаконно?» Он не ответил, но я по глазам понял, что не прошел тест. Теперь это мурло и его фирма будут вытирать об меня ноги, потому что я заведомо неэффективен.
«Впрочем, вы поразмыслите недельку», – сказал он мне на прощанье. Через недельку пообещал прийти за окончательным ответом.
Я закрыл лавку и ушел обедать.
II.
На всякий случай я решил посоветоваться с экстрасенсом. Вообще-то я и сам немножко умел экстрасенсорить. Энергетическая подпитка организма после хорошей расслабухи, ауральный массаж для снятия стресса или головной боли, релаксация в мелком астрале. Но зарываться я себе не позволял, потому как уровень все же дилетантский, на серьезную квалификацию силенок не хватало. А против холеного мурла требовалось что-нибудь потяжелее. Я раздобыл адрес практикующей бабы-яги и пошел.
Однако не дошел. Многие боятся крыс инстинктивно. А у меня инстинкт слабее брезгливости. Прикосновения этих тварей я терплю только до тех пор, пока они не превышают предельно допустимую концентрацию. Когда крысюки табунами под ногами бегают и под штаны норовят вползти, я становлюсь нервным и опасным для окружающих.
Улица на окраине, где обитала ворожилка, была оккупирована крысами. Серые откормленные тушки сыпались из окон, с крыш, просто с неба, выпрыгивали из-под культурного слоя, казалось бы, хорошо утрамбованного, средь бела дня жрали стены домов. И чем ближе к адресу, тем ситуация напряженней. Последней каплей стала тварь, повисшая у меня на рукаве. Ласточкой взлетела и вцепилась зубами на уровне локтя. Может, они тут свои Олимпийские игры устроили, а эта была чемпионкой по прыжкам в высоту, только мне от этого не легче. Наоборот, мне сильно поплохело от такой наглости. С придушенным ревом (это я потом уже вспомнил, звук был совершенно первобытный и в тот момент мной не осознавался) я крутнулся вокруг своей оси, точь-в-точь толкатель ядра, и стряхнул крысюка прямиком кому-то в раскрытое окно.
Развернулся и со злой физиономией потопал обратно. Больше я туда не ходил.
