горланить и махать руками. Я понимал их детский восторг.
К счастью, сказки быстро кончаются и не успевают пустить психику в разнос. Пять культуровозов остановились в тридцати метрах от нас, опростали свои оранжевые кузова и не спеша потрюхали назад. От куч начали разбегаться крысы, высыпавшиеся вместе с культуромассой.
Харитон громко сглотнул и тронул меня за руку: «Пойдем поглядим?» Я сочувствовал ему, его полунищей жизни, мне было жаль его детей, одетых в рванину. Но кто-то из нас двоих (да нет, троих – супруга Харитона взирала на нас с явным умыслом в глазах) должен был проявить здравомыслие и убить соблазн. Я показал ему на крошечные фигурки, движущиеся от зоны добычи к свежим холмикам. Отсюда казалось, они еле двигают ногами, но это было обманчивое впечатление. Охранники – люди быстрые. Род занятий не позволяет им относиться к жизни с прочувствованной неспешностью. Промедление для них равносильно потере работы, а это по нынешним временам не лучше кондратия.
Харитон неровно вздохнул, сел на кочку и успокоился. «Ты прав. Ведь и посадить могут. А мне детей кормить».
Через несколько минут пять куч были окружены. Охранники начали вбивать по периметру колышки, натягивать проволоку. Двое подошли к нам, оглядели с подозрением и спросили, что мы тут делаем. Я ответил, не нарываясь. Их было больше, к тому же им по штату положено оружие. За лишнее слово могут и рылом в землю уложить. После этого они потребовали документы, а один, прыщавый уморыш, стал пинать нашу самобранку, раскидал башмаками еду.
Но, видимо, они подумали, что над нами неинтересно куражиться (мы не пытались возражать) и убрались к своим оцепленным кучам. Мы продолжали сидеть, будто сговорились смотреть представление до конца. Даже супруга Харитона не высказывала желания поискать менее нервирующую обстановку для пикника.
Харитон решил использовать эти пять культуровозов как аргумент в нашем давнем споре о глобальном слиянии территорий. Он был против объединения культурного ареала в одно целое. Убеждал меня, что стена, о которой у нас много говорят в последнее время, чертовски нам необходима. Я возражал, что строительство стены вокруг территории бессмысленно и вредно. Нет, конечно, можно жить и за стеной, в Крепости, например, только это и делают. Зашториться от всех занавесом и утешаться собственной крутостью и особостью. Только бездарно это в культурном и политическом плане. Стена не даст расти нашему культурному пространству. Ни вширь, ни в толщину. То есть слой тоже будет оставаться на одном уровне. Тогда придется переходить на сухпаек и утешаться уже не крутостью, а умением все туже затягивать пояса. Потому что ворота в стене быстро заблокируются культуромассой и культуровозы не смогут проезжать внутрь. «Они должны будут выгружаться не у ворот, а проезжать дальше вглубь, как вот эти», – твердил Харитон. «Интересно, как ты заставишь их делать это?»
Но если честно, была в его словах какая-то логика. Все наши проблемы от слишком большой территории. Это как маленькую баночку паштета размазать по ломтю хлеба размером со стол… сами понимаете, что получится. Ни вида, ни вкуса. А если нашу территорию сложить в несколько раз, как бумагу, по толщине культурного слоя мы запросто обгоним весь Золотой Треугольник. И просторы родины заодно с плотностью населения от этой операции пострадают только самую малость. У нас же от края до края чуть не две недели надо топать. А по периметру если, то целый месяц уродоваться будешь. В экономике я не ас, но закон прибавления культурного слоя знаю. Так вот, по этому закону выходит, что если прекратить нам расти горизонтально, то культуровозы от этого приезжать не перестанут. И начнем мы тогда увеличиваться вертикально. Толстеть, набирать жир, отращивать пузо. Короче говоря, превращаться в Цивилизацию. Каковую Цивилизацию отличает от развивающихся территорий как раз высота культурного слоя. Говорят, у юшников он настолько толстый, что лежит барханами. Каждый нищий, если не ленивый, может у них там иметь собственный дом. Вырыл нору и живи в ней со всеми удобствами.
Мечтать, конечно, не вредно. А вот как в реальности подействует на закон прибавления стена, которая втемяшилась в мозги кому-то из наших верхов? Я бы не поручился за положительный исход дела.
«Так что, нравится тебе или нет, а слияние нам доктор прописал», – сказал я и сам же поморщился от уродской двусмысленности фразы. Если бы Харитон не был так пришиблен созерцанием близкого, но недоступного богатства, он обязательно хмыкнул бы, что тут вопрос в том, кто кого будет иметь в этом слиянии. А так он даже не заметил и снова повторил этот тупой аргумент наших доморощенных антислиянистов. «Запад воняет. Весь ихний Хермудский Треугольник смердит почище очка. Зачем нам их вонь?» – «А ты был там?» – «Не был, но это все знают. Они заванивают».
Культурная оппозиция, блин. Как будто у нас не воняет. Хотите кататься как сыр в масле, любите запах Цивилизации. «У нас тоже воняет». – «Нет. У нас меньше». И весь разговор. И ведь он прав. Нам до Цивилизации как до луны. До ее концентрированных запахов, соответственно, тоже.
Семечки у нас кончились, бестолковый спор продолжать не хотелось, и мы просто наблюдали за тем, что происходит вокруг пяти холмиков культуромассы. Туда уже пригнали рабочих, они начали разбирать эти кучи. У каждого на одном боку был большой мешок, на другом – картонный ящик, спереди на поясе прицеплена коробка из под сока с прорезью наверху. В мешок они кидали одежду, в ящик складывали продукты, в коробочку просовывали металлические крышки от стеклянных бутылок. Одежда и продукты потом уходили дальше – на сортировку. Что поплоше, отправлялось на
