Тайны гениев-2, или Волновые пути к музыке

«Буря началась» -
Грабитель на дороге
Предостерёг меня.

Еса Бусон

А вот хокку об избранности:

Не из обычных людей тот,
которого манит дерево
без цветов.

Камидзимо Омицура

А какое чудо это хокку:

О, светлая луна,
Я шла и шла к тебе,
А ты всё далеко.

Фукуда Тиё

Недавно я испытал большую радость. После наших встреч в 232-й школе Санкт-Петербурга, где я рассказывал о моём глубоком убеждении в том, что человек по своей природе гениален, ребята по моей просьбе после соответствующей духовной и музыкальной подготовки написали хокку.

Хочу подчеркнуть, что это была наша вторая встреча и именно на ней я, впервые рассказав им о японской поэзии, предложил попробовать выразить себя в такой форме. Это должно было показать самим ребятам таящиеся где-то глубоко внутри человека его неограниченные творческие возмож­ности, которые нужно только разбудить.

Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела
О, с какой неохотой!

Мацуо Басё

(Нужно ли объяснять, что эти три строчки - о любви?)

Предлагаю вам послушать музыку.

И

осмелюсь сказать, что в

этой прелюдии -

и звёзды, и слёзы, и колокол, и ароматы, и отзвуки, и печаль.

А мой собственный стих о

«пунктирах звёзд, слёз и крови»

рождён именно пунктирностью этой музыки. Я хотел бы, чтобы вы послушали музыку несколько раз, чтобы вы тоже испытали потребность сочинить хокку.

Четвёртая прелюдия Шопена ми-минор.

А следующее хокку - после того, как вы услышали прелю­дию. Или в перерыве между двумя прослушиваниями.

О, сколько их на полях,
И каждый цветёт по-своему.
В этом - высший подвиг цветка.

Мацуо Басё

Подвиг всего живого, и прежде всего человека, в том, что­бы остаться неповторимым, не поддаться на провокацию оди­наковости.

Задание:

Напишите несколько хокку. Вы сами почувствуете, как прикоснётесь к чему-то небыва­лому.

Возьмите чистый лист бумаги...

И ещё вдруг захотелось написать вот о чём. Уже в античные времена возникали мысли, которые и сегодня звучат совершенно современно. Одна из таких мыслей помогла мне выстоять в самые трудные времена.

Вместо того чтобы лишний раз переживать от глупости влас­тителей, не дававших жить и дышать свободно, я всегда снимал напряжение, повторяя несколько раз эту древ­нюю мысль:

Ум человеческий имеет пределы.

Глупость человеческая - беспредельна.

А вдруг это высказывание более чем двухтысячелетней давности поможет и вам, если вам придётся встретиться с не­вероятными глупцами!

ВСТРЕЧА ЧЕТВЁРТАЯ. Двухголосие

У музыки есть одна особенность, которой всегда завидовали поэты. Это возможность одновременно говорить о разных настрое­ниях.

Я

сам, когда писал стихи, завидовал себе, как музыканту. Мне хотелось в стихах сделать то же самое, что и в музыке, которую я играл.

Чего только я ни придумывал! Писал стихи для двух читающих одновременно. Приходится признать, что я проиграл. Не получилось.

Пытался сочинять стихи, где отдельные слова, извлечённые из большого стиха и составляющие малый стих, рождают новый смысл. Не получилось, ибо стих должен быть не только на бумаге, но и читаемым вслух.

Из многочисленных многоголосных стихов я оставил только два. Один из них я предлагаю вашему вниманию. Но и в этом стихе, хоть он и называется двухголосным, всё равно нет музыкальной одновременности. Он - двухголосный, но второй голос - в скобках и читается тише, он - как бы внутренняя речь. Называется стих «Песенка шута».

                                    ПЕСЕНКА ШУТА (двухголосие)

(второй голос читать тише, как бы про себя)
Бим-бом! Бим-бом! Вам как - мой колпак?
К празднику его мне сшили.
Что проходишь, посмотри ты!
(...Ночью спать не даст мне Шиллер,
Днём измучает гастрит...)