— Похоже, сэр, эта женщина с той фермы, которую мы сожгли неделю назад. Это в двадцати милях отсюда. Если вы помните, сэр, мы нашли у них в доме спрятанное оружие, расстреляли мужчин, а потом все подожгли. Я слышал, крестьяне из окрестных деревень боятся помогать тем, кто остался без крова…
— Эта женщина, должно быть, надеялась добраться до замка в надежде, что хоть там ей не откажут в помощи. Вот почему она оказалась здесь, на дороге, — заключила Иона.
— Да, это та самая женщина, я хорошо запомнил ее лицо, — снова сказал солдат и, подняв фонарь, посмотрел на своего командира.
— Перенесите тело к краю дороги, — приказал капитан. — Мы уже ничем не можем ей помочь. Завтра я прикажу, чтобы ее похоронили.
— Это, пожалуй, единственное, что вы можете для нее сделать, — горько заметила Иона.
Она подождала, пока солдаты не перенесли тело на обочину дороги, затем подошла и снова положила мертвого ребенка в объятия матери. Склонившись, она прошептала молитву, потом поднялась и, пряча слезы, быстрым шагом направилась обратно к карете.
Некоторое время они ехали молча, затем капитан Мур немного смущенно сказал:
— Война есть война, мэм. К сожалению, подобных трагедий избежать почти невозможно…
— Невозможно? Зачем нужно было расстреливать людей?
— Они оказали сопротивление…
— Голыми руками против заряженных мушкетов?! И это англичане называют справедливостью?
— Поймите, они — повстанцы, готовые в любой момент снова поднять мятеж! С нашим приходом в Шотландии воцарился мир и порядок, и мы вынуждены жестоко наказывать тех, кто не подчиняется закону.
— Вы называете гибель беззащитных людей порядком? — с сарказмом спросила Иона.
— Если вы полагаете, что подобные зрелища ничуть меня не трогают, то вы ошибаетесь! — горячо воскликнул капитан. — Мне ненавистно многое из того, что мне приказывают делать. Сражаться с женщинами и детьми — недостойное занятие для солдата. Послушайте, мэм, — голос капитана внезапно смягчился и звучал почти по-дружески, — я хочу дать вам один совет… Я не знаю, в чем вас обвиняют, но послушайте: когда вас будет допрашивать комендант форта, майор Джонстон, попридержите язык за зубами…
— Спасибо за совет, капитан, — сказала Иона. — Я рада слышать, что даже среди английских солдат еще остались люди, которым небезразлично чужое горе.
Прежде чем капитан Мур успел ей ответить, карета остановилась, снаружи послышались голоса, а в окнах замелькали огни — они прибыли в форт Огастес.
Иона взглянула на капитана, и их взгляды встретились. Лицо молодого англичанина выражало замешательство. Наклонившись к девушке, он торопливо прошептал:
— Не забывайте о том, что я вам сказал…
В следующую секунду Мур поднялся, распахнул дверцу кареты и вышел.
— Позвольте, я помогу вам, мэм.
Его голос снова звучал отрывисто и сухо. Перед глазами девушки замелькали незнакомые любопытные лица, красные мундиры, длинный коридор с каменным полом… Потом перед ней распахнулась какая-то дверь, и она шагнула вперед.
— Иона Уорд из замка Скэг, сэр, — по-военному четко доложил капитан Мур.
Иона нашла в себе силы оглядеться: в большой, неплохо, но не слишком уютно обставленной комнате ярко пылал камин; майор Джонстон сидел у огня в массивном кресле с высокой спинкой. Мундир на нем был расстегнут, и из-под него виднелась несвежая белая рубашка. В руке майор держал бокал вина; лицо его было багровым, а на огромном, словно спелая слива, носу проступали синюшные вены, что выдавало в нем человека грубого нрава и взрывного темперамента.
Не поднимаясь со своего кресла, майор окинул девушку взглядом.
— Это и есть та самая девчонка, которую подозревают в связях с якобитами? — наконец прогрохотал он, сделав изрядный глоток вина. — Ну-с и что же ты можешь сказать в свое оправдание?
Иона молчала.
— Ты что, язык проглотила? — заорал майор. — Отвечай!
— Вы обращаетесь ко мне, сэр?
— А к кому же еще, черт побери!
— Я, как гостья герцога Акрэ, требую, чтобы мне объяснили, на каком основании меня арестовали.
— Она требует! — расхохотался майор. — Теперь слушай меня внимательно: ты можешь быть кем угодно, но если ты окажешься якобиткой, тебе чертовски повезет, если твоя глупая головка не слетит с плеч долой!
— Насколько мне известно, сэр, английский закон гласит, что любой человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана, или я не права?
Майор не ответил, и Иона продолжила:
— Я требую, чтобы вы предоставили мне доказательства моей вины!
На лице Джонстона отразилось искреннее удивление.
— А ты, я смотрю, та еще штучка! Сними-ка свою накидку, я хочу рассмотреть тебя как следует…
В комнате было очень жарко и сильно накурено, поэтому Иона решила подчиниться. Капитан Мур подошел и взял накидку из ее рук.
— Так-то лучше… — проворчал майор. — А вы, Мур, сядьте и налейте себе вина: настало время немного поразвлечься… — Капитан положил накидку на одно из кресел. — Что вы встали как каменное изваяние, Мур?
— Может быть, я принесу стул, чтобы леди тоже могла присесть?
Джонстон бросил на капитана негодующий взгляд:
— Стул для арестанта? Вы в своем уме? А… понимаю: хорошенькое личико! Все мужчины одинаковы, впрочем, как и все женщины, что бы они ни пытались из себя строить… Сядьте, Мур, и не перечьте мне! Не хотите вина? Что ж, тем больше достанется мне…
Капитан Мур молча сел в одно из свободных кресел.
— Ну-с, а теперь расскажи-ка нам, что ты делаешь в Шотландии? — прогрохотал майор, без стеснения разглядывая статную фигурку Ионы.
— Я приехала из Парижа, чтобы доказать свое кровное родство с герцогом Акрэ… Я — его сестра, леди Элспет Маккрэгген.
— И тебе поверили? — рявкнул Джонстон. — Вы, проклятые якобиты, думаете, что можете обхитрить кого угодно! Как бы не так! Может быть, и найдется идиот, который поверит в твои россказни, но меня ты так просто не проведешь!
— Я привезла с собой доказательства моей правоты, — спокойно ответила девушка. — И до тех пор, пока вы их не увидите, боюсь, вам будет трудно судить о правдивости моих слов.
— Не смей поучать меня, девчонка! Лучше скажи нам, когда ты в последний раз виделась с этим проходимцем, Карлом Стюартом?
— Вы говорите о принце?
— Он такой же принц, как и я! — грубо расхохотался майор. — Хватит уверток — немедленно отвечай! Когда ты с ним виделась?
Иона глубоко вздохнула:
— До тех пор, пока мне не будут представлены веские причины моего ареста, а также доказательства, подтверждающие мою вину, я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.
Майор с такой силой опустил на стол свой бокал, что вино пролилось на пол.
— Черт возьми! Как ты смеешь… Понимаешь ли ты, глупая курица, что в любой момент я могу приказать, чтобы тебя бросили в самую холодную и грязную темницу этого форта? Или, может быть, хочешь, чтобы сначала с тобой развлеклись мои солдаты?
Иона подняла голову еще выше:
— Прошу прощения, если я ошибаюсь, сэр, но мне казалось, что здесь, в Шотландии, вы должны представлять правосудие английского трона.
