«ситроена».
– Мерси, – поблагодарила я таксиста, который проводил мою ногу жадным взглядом. Так смотрят бездомные собаки на куриную ножку, поедаемую посетителем в кафе. «Какие-то голодные у них мужики, – подумала я, усаживаясь поудобнее. – Или это я такая неотразимая?»
Вечерний Париж произвел на меня потрясающее впечатление. Город переливался огнями, бурлил, шумел. Было такое ощущение, что сейчас – канун Нового года. Но сейчас был апрель... Интересно, как же тогда здесь должно быть красиво в канун Нового года! Надо будет подумать о том, чтобы отправиться сюда в конце декабря. Если, конечно, Жаку не приспичит отправить меня куда-нибудь, скажем в Конго...
У нужного ресторана мы были через пятнадцать минут. Таксист вежливо открыл дверь и, подав мне руку, помог выйти. Он опять скользнул по мне взглядом и поинтересовался, не нужно ли будет приехать за мной позже. Я взяла карточку с его телефоном и обещала позвонить.
У входа в ресторан стоял швейцар, облаченный в черную с золотым форму. Он вежливо поклонился и распахнул передо мной дверь с золоченной ручкой. Поблагодарив его, я вошла в помещение.
За последние годы я много где побывала. Имела удовольствие откушивать в довольно роскошных ресторанах. Но этот ресторан потряс меня до глубины души. Осматриваясь вокруг, я вдруг поняла, что в этом заведении я готова съесть даже таракана в молочном соусе. И дело тут не в кухне. Все дело было в атмосфере. Какие шторы! А канделябры? Мама мия! Увидеть и умереть... Да, вот теперь можно было.
Катрин уже ждала меня. Она сидела за столиком у окна. Увидев меня, улыбнулась и помахала рукой. Услужливый метрдотель проводил меня до стола и помог сесть. Не успела я сказать «здрасте», как надо мной навис старичок во фраке:
– Карту вин?
Он протянул мне карту вин и исчез. А я наконец сказала:
– Добрый вечер.
Катрин положила на стол свои ухоженные руки и тихо произнесла:
– Ты выглядишь просто потрясающе.
В принципе я это знала. Но для виду удивленно приподняла брови:
– Правда?
– И этот цвет... – Катрин покачала головой. – Тебе очень к лицу...
Ясно, мы перешли на «ты». Я не возражала. К тому же зачем нам, двум женщинам примерно одной возрастной категории, не связанным никакими служебными приличиями, обращаться друг к другу на «вы»?
Я заказала вино. Потом мы заказали ужин. А Катрин все не сводила с меня глаз. Впервые я почувствовала себя несколько неуютно. Нет, я сама из тех людей, кто при разговоре всегда смотрит прямо в глаза. Но она просто сверлила меня своими глазищами.
– Скажи, – попросила я, отпив вина. – Тебе что-нибудь известно о Люка Бене?
Катрин скорчила гримасу и прикурила сигарету.
– Господи, – сказала она, закатив глаза. – Только не говори мне, что ты хочешь попасть в гарем к этому старому хрычу!
М-да.. Ведь именно к нему мне и надо. Причем завтра же. В Нарбонне я заказала отель всего на один день. Возможно, я была излишне оптимистична. Но я очень надеялась, что попаду к Люка еще до заката.
– Прямо ужас какой-то, – недовольно сказала Катрин, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. – Неужели у девушек не осталось ничего святого?
Было видно, что имя этого старика ее раздражало.
Пару секунд я помолчала. А потом вошла в роль.
– У меня нет такой хорошей, высокооплачиваемой работы, как у тебя. А потому...
Я понурила голову и стала теребить накрахмаленную салфеточку. Не рассказывать же ей о настоящей цели моего визита во Францию?
– Девочка моя, – Катрин заговорила со мной как старшая сестра, – это вовсе не значит, что тебе надо продаваться этому мерзкому старикашке! Знаю я этих девиц, которые проживают у него... Ни одной порядочной особы. Фу, шлюхи малолетние...
Пропустив ее замечание мимо ушей, я продолжила:
– Говорят, он выезжает в город за покупками...
– Выезжает, – согласилась Катрин. – И на пляж тоже. Неужели ты действительно этого хочешь?
Не могу сказать, почему мое желание стать одной из девушек Люка Бене так задело Катрин. Но она изменилась в лице. От прежней улыбчивой дамы не осталось и следа. А горячее все еще не несли... Я решила, что продолжать в том же духе – просто испортить вечер. Возможно, у нее есть свои причины на то, чтобы так реагировать на мое сообщение. Может, она сама когда-то проживала в его доме. Не лезть же к человеку в душу? Но и смотреть на ее вмиг скуксившуюся физиономию мне тоже не хотелось. Потому я решила поменять тактику поведения:
– Ну, это не окончательное решение. Вернее, даже не решение... Так, мысли. А может, просто спортивный интерес. Бывает же такое?
Катрин тут же взглянула на меня испытывающим взглядом. Она думала – вру я или нет. Я похлопала невинными глазами, посмотрела в окно, а потом глупенько хихикнула. Так, на всякий случай.
– Ничего интересного, – заметила она.
– Как же прекрасен Париж! – зачарованно вздохнула я, взглянув в окно.
– Завтра я покажу тебе Лувр, – вдруг сказала Катрин.
Я так и застыла с глупой улыбочкой на лице. Лувр – это замечательно. Но! Во-первых, я не просила ничего больше мне показывать. Во-вторых, в десять утра у меня самолет...
– Спасибо. Но на завтра у меня другие планы, – сказала я.
– Можно послезавтра, – пожала плечами моя новая знакомая.
Принесли еду. На огромной тарелке лежал неприлично маленький кусочек мяска, залитый каким-то золотистым соусом. Не могу сказать, что я большой едок, но при одном взгляде на миниатюрную порцию я поняла, что мне будет мало...
– Бон аппетит, – сказала Катрин и взяла в руки золоченые приборы.
Отрезав кусочек мяса, я отправила его в рот. Пожевала. И тут же убедилась, что лучше наших шашлыков ничего нет. Мясо – парная телятина. Соус – фиг разберешь. Причмокнуть от удовольствия мне не захотелось. А картошечка... Пюре картофельное, оно и в Африке пюре.
– Как вам наша кухня? – поинтересовалась Катрин, смакуя кусок какой-то загадочной живности.
– Ничего, – без энтузиазма заметила я. – Наша, пожалуй, поинтересней...
От такого заявления Катрин округлила глаза. Но я сделала вид, что не заметила ее реакции, и принялась терзать ножом остатки мяса на огромной тарелке.
Когда с едой было покончено, к нашему столику подкатили поднос со сладостями. Скажу честно сладости впечатляли больше, чем мясо. По крайней мере, выглядели они зазывающе.
– Мадам?
Катрин отрицательно покачала головой.
– А мне вот это. – Я ткнула пальцем в какой-то мусс. – И вот этого кусок...
После ужина Катрин настаивала на том, чтобы мы отправились в какой-то винный погреб, но я вежливо отказалась. Было поздно, хотелось спать. А утром самолет...
– Вот мой телефон. – Катрин протянула аккуратно сложенную бумажку, на которой был написан номер.
– Я обязательно позвоню, – сказала я перед тем, как сесть в такси.
По дороге в отель я думала о Катрин. Не знаю почему, но что-то в ней казалось странным... Возможно, то, как внимательно и пристально она смотрела на меня в ресторане. Или ее бурная реакция на Люка Бене... Еще мне показалось странным, что телефонный номер она написала на бумажке. Разве у нее нет карточки журнала, в котором она ра ботает? Хотя очень может быть, что у нее просто не оказалось с собой запасной визитки. Я развернула сложенный кусочек бумаги и быстро пробежалась по цифрам глазами. Надо же, номер был почти как Танькин... Их различали две цифры. Знала бы Танька, что в Париже есть похожий номер!
