оливку в салате. Эльфийка обвиняюще указала этой оливкой на Сергея:
— Ах, пошутил?..
— Ну, проверял тебя…
— Ах, проверял меня?.. Себя проверь!..
Сергей воздел руки.
— Сдаюсь. Перепутал. Грешен вельми. Больше не буду.
— То-то! — эльфийка приговорила оливку.
Сергей, стыдясь глупейшего промаха, уровень даже не детского сада, яслей, предложил игру — кто больше вспомнит русских поэтов. Эльфийка азартно согласилась. Какое-то время шли на равных, перебрали всех старых классиков, он случайно забрался дальше, в творчество перед самой Войной Умников. Ассоль не стала кричать 'нарушение!', к его изумлению, она и сама знала множество и новых поэтов, и бардов, и даже рокеров.
— А что в этом такого? — смутилась, заметив его удивление. — Я и сама рок люблю! И у нас его многие поют.
Сергей попытался представить эльфийскую рок-группу. Замотал головой. Ассоль уже откровенно посмеивалась, словно заглянув в его мысли. Утончённые изящные эльфы… вовсю лабающие тяжёлый металл!..
— Уверена, что многие мои соотечественники с таким же недоверием встретят ваше подражание нашей культуре.
— Тебе же не нравилась эта мода, — напомнил он.
— 'Не судите опрометчиво' — кто это сказал? Я судила, хотя многое не знала тогда. Помнишь, там, на выставке?.. это не мода, не развлечение, а серьёзная работа. Знаешь, когда я вернусь, — эльфийка помолчала, дирижируя вилкой каким-то своим мыслям, — я порекомендую отцу обратить особое внимание на ролевые объединения… Если ты не против, — испуганно добавила.
— А я-то здесь при чём? — удивился Сергей. — Пожалуйста, обращайте внимание. Я думал, вы и так с ними контактируете.
Ассоль замотала головой.
— Можете говорить о нашем эльфийском снобизме, но мы… брезговали, что ли. До такой степени, что даже не пытались выяснить что-то о ролевиках. Просто знали, что они есть. Ха, дети играются, да что они на самом деле могут знать о эльфах, о магических мирах… После моего возвращения наша политика должна кардинально измениться, — она помолчала. — Если я, конечно, вернусь.
Сергей стиснул зубы.
— Ассоль, ты… — начал, сбился. — Я сделаю всё, чтобы обеспечить безопасность.
— Спасибо, — сказала эльфийка. И вдруг засмеялась. Сергей уставился с удивлением и обидой.
— Извини. Я верю тебе, — хитро улыбаясь, потащила из кармана 'пачку сигарет', — особенно узнав о некоторых твоих мерах безопасности… — прицелилась в сторону окна.
Сергей невольно засмеялся.
— А что, вполне себе мера…
— Надеюсь, ты дашь необходимые объяснения и полицейским, и служащим отеля.
— И объясню, и даже заплачу за починку четырёх механизмов подъёма окна…
— Как — четырёх? Ты же только одно окно… пристрелил.
Сергей достал собственную 'мартышку' и с улыбкой злодея стал подкрадываться к окну, за которым огни улиц прореживали туманную лондонскую ночь. Ассоль прошлась насчёт варваров, встала рядом, держа своё оружие наготове.
Они обошли все окна, по очереди выжигая выстрелами электронную начинку пультов. Сергей внимательно всё проверил и убедился, что вручную открыть окна стало невозможно.
— Не четыре, а пять, — вздохнула Ассоль. — В этом окне две подвижные секции… были. Денег-то хватит расплатиться? Если нет, моя семья предоставит недостачу.
— Университет расплатится, — Сергей с тревогой посматривал на неё. Эльфийка упиралась плечом в стекло, словно подпирала пелену тумана, не давая сырой мгле ворваться в комнату. — Ты бы отошла, — всё-таки сказал он. — Конечно, и стекло зеркальное, и защита там всякая, но…
Ассоль покосилась вниз. Отлипла от стекла. Большая часть внешней стены была стеклянной, постоялец отеля из любого угла своих покоев мог видеть Лондон. Эльфийка отошла в угол, встала рядом с убитым пультом.
— Насчёт защиты. Мы случайно не испортили её этим?
— Нет. Защиту нельзя отключить из комнат, системы сделаны так, что охватывают целые этажи. И 'алмазная плёнка', теплоэкранирование то есть, и противоподслушивающая 'шумелка', и… в общем, смотри проспект отеля, глава 'меры безопасности'.
— Может быть, потом, поверю тебе на слово, — Ассоль попыталась спрятать зевок. — Ну и денёк…
— Тогда — спокойной ночи, моя принцесса, — Сергей отвесил шутовской поклон.
— Мой паладин, — девушка царственно кивнула, принимая игру. — И благодарю вас, ваш сегодняшний подвиг достоин легенд…
— То мой долг, ваше высочество, — всё-таки он знал этикет её мира, и этот поклон получился самый настоящий, 'приветствие особы королевской крови'. — Если понадобится, я без колебаний отдам жизнь за вас.
— Сергей, это не шутки, — сказала принцесса, помолчав.
— А я не шутил.
Ассоль склонила голову. Казалось, она готова была заплакать.
— Спасибо, — сказала тихо. Повернулась и пошла в свою комнату.
Сергей посмотрел, как за ней захлопнулась дверь, повернулся к ночному городу. Его отражение, проткнутое огнями, смотрело озадаченно.
— Дурак ты… — Сергей показал ему язык. Завершив сеанс самоанализа по-русски, перешёл к национальной терапии, то есть к бару. Перебрал бутылки, буркнул 'да какая разница', и цапнул что попало под руку. Непатриотичное односолодовое. Зеркальные дубли Сергея неодобрительно посматривали из зеркал бара.
— А вас вообще никто не спрашивал…
К каждой спальне примыкала своя ванная, выглядевшая как уменьшенная копия такой комнаты в иркутской гостинице. Сергей полежал в горячей воде, размышляя о бренности сущего, и проснулся, случайно глотнув этой самой воды. Усталость равномерно размылась по всему телу, под веки словно песка насыпали, спать хотелось до судорог в челюстях. Он снова забрался в одежду и рухнул на койку поверх одеяла, мгновенно провалившись в сон.
Ночь поймала его в сети кошмара. Музей, стена, глазок камеры под крышей крыльца бесстрастно фиксирует происходящее. Сергей знает, что будет, но не в силах изменить. Ассоль поворачивается, улыбается горько:
— Фикция, — говорит, и светлая голова разлетается кровавыми брызгами.
Эльфийка продолжает стоять, уцелевшая половина лица так и ломана горькой усмешкой, губы двигаются:
И просыпается.
Сердце бешено колотилось, заходилось в тоскливом ужасе. Он подхватился с постели, впотьмах едва не расшиб лоб о стену, промахнувшись мимо двери, в большой комнате какая-то мебель попадалась под ноги. Дверь её комнаты открылась навстречу, Сергей почти врезался, затормозил об неё. Придавив желание заорать во весь голос, напряжённо вгляделся и вслушался во тьму.
Темнота шевельнулась. Блеснули глаза — раскосые, эльфийские. Сергей вздохнул, от облегчения
