Закончив обед, они с Алексом пошли к Пейтону поговорить. Когда Йен попытался встретиться глазами с Шилес, она внезапно вышла из комнаты. От нее веяло холодом.
Йен собрался последовать за ней, но отец ждал его рассказа о том, чем обернулись дела в храме. В отце проснулся дух старого вояки, когда они принялись обсуждать, как поступать дальше. Разговор затянулся.
К тому времени, когда Йен с Алексом вернулись в зал, там никого не было.
— О, черт! — выругался Йен. — Я собирался поговорить с Шилес.
— Поговорить? — Алекс вскинул брови. — Я думал, ты, наконец, решился завлечь девушку в постель и сделать ее настоящей женой.
— Не так все это просто. — Йен снял с полки кувшин с виски и два бокала. — От ее взгляда у меня замерзают яйца.
— Так Шилес просто переживает оттого, что ты заставляешь ее ждать. — Алекс похлопал себя по груди. — Можешь быть уверен, я бы не заставил.
— Ну да. Ты-то определенно готов запрыгнуть в брачную постель.
Йен опрокинул в рот первую порцию виски.
— Не только я. Ты тоже уже готов к семейной жизни. — Алекс опустошил бокал и показал, чтобы Йен наполнил его снова. — Лучше Шилес тебе не найти. В этой девушке полно огня.
Перед тем как выпить по второй, они сдвинули бокалы и провозгласили:
— До дна, чтобы здоровье не оскудело!
— Что же мне делать? — сказал Йен, утирая рот. — Она ведет себя так, будто ненавидит меня. И все время куда-то ходит с этим Гордоном.
— Нельзя отдавать ее Гордону. Он слишком вялый для нее. — Алекс поиграл бровями. — Я знаю, что делать с этим бушующим огнем.
— Хорош шутить! — Алекс начал раздражать его. — Мне уже до смерти надоело слушать, как бы ты поступил на моем месте!
— Кто сказал, что я шучу? — Алекс дернул плечом. — Неужели ты предпочтешь видеть ее с Гордоном, чем со мной? Ах, она потратит даром время с человеком, напрочь лишенным воображения.
— Мне не нравится, что ты говоришь о моей жене в таком тоне.
Йен сжал кулаки.
— Если ты настолько глуп, что отпустишь Шилес без борьбы, тогда ты не заслуживаешь ее. — Алекс наклонился к нему и заговорил совершенно серьезно. — А если не поторопишься сделать ее своей женой, тогда ты ее потеряешь.
— Она и так моя жена, — процедил Йен сквозь зубы. — И я сумею удержать ее.
— Так займись этим. — Алекс помолчал. — Я вырос рядом с озлобленной женщиной, поэтому говорю тебе с полным знанием дела — женщины могут нам прощать и прощать чуть ли не до бесконечности, а потом вдруг раз, и становятся нашими врагами.
Грустная мысль! Они выпили еще.
— Кстати, про твоих, — заговорил Йен. — Ты собираешься повидаться с ними?
— Нет никакой разницы, к кому из них поехать первым, они опять будут поливать один другого. — Алекс тяжело вздохнул. — Поэтому я дождусь Самайна, чтобы увидеть сразу их обоих на празднике.
— Сколько раз твоя мать пыталась отравить отца? — Йен не ждал ответа на свой вопрос. — Тебе не показалось странным, что ни тот, ни другая не завели себе новых семей?
— Слава Богу, что они решили больше никого не мучить. Единственный пункт, по которому у них есть согласие, это то, что я могу совершить ту же ошибку. Они хотят, чтобы я женился и родил наследника. — Алекс покачал головой. — Наверное, я уведу Шилес у Гордона. Заделать ей ребенка будет не так уж и трудно.
Йен перегнулся через стол и схватил его за грудки.
— Я предупреждал тебя, не говори о ней в таком тоне!
Он не успел замахнуться, чтобы врезать кузену, потому что за его спиной раздался легкий смешок. Йен обернулся и увидел Дайну, выплывшую с кухни.
— Уже начали махать кулаками из-за меня, да?
— Не торопись возвращаться в старый дом, — сказал Алекс отпустившему его Йену.
Обнял Дайну за плечи и потянул ее к двери на улицу.
Налив себе еще, Йен взял в руки бокал и покрутил в нем золотистую влагу. Французское вино не шло ни в какое сравнение с отменным шотландским виски. Он ощущал, как огонь приятно стекает вниз по горлу. Черт, самое лучшее французское вино никогда не сравнится с самым плохим шотландским виски!
Что с ним такое творится? Каждый раз ему приходится ночевать в холодной постели в одной комнате с храпящим Алексом! Шилес — его жена, разве не так? И она спит в его комнате, в его постели!
Они поклялись друг другу в присутствии священника. Неужели это ничего не значит? Если честно, он был готов отказаться от Шилес, но то было еще до его возращения, когда он обнаружил, какой она стала.
Господь помог ему! Шилес превратилась в красавицу.
Он вспомнил, какая у нее полная грудь. Вспомнил, как завораживающе шелестят ее юбки, когда она поднимается по лестнице. Вспомнил ее мерцающие зеленые глаза, ее точеную шею, которая виднеется над воротом платья.
В бокале не осталось ни капли, поэтому он присосался прямо к кувшину.
Ему захотелось увидеть ее молочно-белую кожу полностью обнаженной. Вдохнуть ее запах. Поласкать языком. Разве такое желание невыполнимо? Шилес принадлежала ему. Их союз освятила церковь.
К черту, он не станет колебаться. Все, что ему следует сделать сейчас, это доказать ей, что он хочет быть ей мужем.
Но готов ли он отказаться от других женщин? Готов ли обещать ей, что теперь она станет единственной, с кем он будет делить постель? Эта мысль заставила его ненадолго задуматься.
Черт, да!
Он докажет ей, как он ее хочет. Шилес — пылкая штучка, и всегда такой была. Это как раз то, что ему нужно в постели, он в этом не сомневался. А он станет для нее всем, что ей захочется. Она потом даже не взглянет на этого проклятого Гордона Граумаха!
Бокал с грохотом опустился на стол. Все, время настало! Он все решил. Он берет на себя обязательство перед Богом.
Это будет незабываемая ночь!
Глава 9
Скинув сапоги, Йен крадучись двинулся вверх по лестнице. Домашним было совершенно ни к чему знать, что он задумал. Поднял щеколду на двери в спальню Шилес — в их спальню! — и скользнул внутрь. Темнота окружила его со всех сторон, стоило закрыть за собой дверь.
Найдя засов на ощупь, задвинул его. Йену не хотелось, чтобы с утра их кто-нибудь потревожил. Там, внизу, найдется, кому заняться утренними делами. Он не выпустит Шилес из постели спозаранок. Может, завтра они вообще не выйдут из спальни.
Он постоял возле двери. Каждый мускул напрягся в предвкушении. Он ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Член уже восстал с такой силой, что внизу живота возникла тянущая боль. В тишине слышалось мерное легкое дыхание Шилес.
Постепенно стали видны очертания ее тела. Она лежала на спине, закинув одну руку на подушку поверх головы. В горле пересохло. Йен навсегда запомнит ее образ, эту их первую ночь вместе. В груди поднялась волна нежности к ней. Эта женщина дана ему, чтобы защищать ее. Эта женщина — его жена.
