Часть вторая
I
— Клинъ, Дмитровъ, Волоколамскъ! пронзительно громко, какимъ-то дрожаще-звонкимъ голосомъ закричалъ старшій конвойный солдатъ, войдя въ нашъ «этапный», биткомъ набитый народомъ, вагонъ. — Петровъ, Крысинъ!..
Я не спалъ. Я ждалъ этого окрика отъ самаго Петербурга… Необыкновенно тяжело, гадко и грустно было на душ?. Нервы натянулись и дрожали, какъ струны…
— Петровъ, Крысинъ! — еще громче крикнулъ конвойный.
Я вскочилъ и отв?тилъ:
— Зд?сь.
— Ты — Петровъ?..
— Я.
— Чего-жъ ты молчишь, чортова голова, а?! Въ морду захот?лъ, что-ли?! А Крысинъ гд?? Крысинъ! Эй, Крысинъ!
— Зд?сь! Я Крысинъ! — отозвался съ противоположнаго темнаго конца вагона голосъ, и всл?дъ за нимъ по узкому проходу, спотыкаясь и шагая черезъ валявшихся по полу людей, вошелъ въ полосу св?та и остановился передъ конвойнымъ старикъ, высокаго роста, широкоплечій, съ крупными чертами лица, могуче сложенный, съ длинной по поясъ, с?дой бородой.
— Ты — Крысинъ?
— Я.
— Чего-жъ ты… чортъ!… Заснулъ?.. Къ жен? на печку пришелъ, что-ли?.. Сво-о-о-олочь!… Готовьтесь, — добавилъ онъ, з?вая во весь ротъ, — сл?зать вамъ въ Клину.
Онъ повернулся и ушелъ въ другое отд?леніе.
Я с?лъ на свое старое м?сто. Старикъ, назвавшійся Крысинымъ, постоялъ, что-то думая, свернулъ курить и с?лъ рядомъ со мной на полу, въ проход? между скамеекъ.
— Тебя куда гонятъ? — спросилъ онъ, дымя махоркой.
Я сказалъ и въ свою очередь спросилъ:
— А тебя?..
— Меня тоже туда… — отв?тилъ онъ и, помолчавъ еще, спросилъ:- ты кто? крестьянинъ… м?щанинъ?..
— М?щанинъ.
— Гм!… Ну значитъ, намъ съ тобой вм?ст? путаться. На, кури!..
Онъ передалъ мн? окурокъ и, отвернувшись, глубоко задумался, обхвативъ голову руками, скорчившись своимъ длиннымъ т?ломъ въ дугу ж упершись локтями въ кол?нки согнутыхъ ногъ…
II
Старый, потемн?вшій отъ копоти, съ маленькими оконцами, зад?ланными жел?зными р?шетками вагонъ, былъ переполненъ людьми…
Было душно, смрадно, полутемно…
Всюду: на лавкахъ, подъ лавками, въ проходахъ на полу, валялись, какъ пол?нья дровъ, и спали арестанты. Св?тъ отъ фонаря казался какимъ-то туманнымъ пятномъ… По временамъ мелькали по ст?намъ и потолку какія-то фантастично-причудливыя т?ни… Подъ поломъ вагона гуд?ли колеса по стыкамъ рельсъ, равном?рно и назойливо-однообразно пощелкивая, какъ маятникъ у часовъ: тикъ, такъ! тикъ, такъ!… Неплотно прикрытая дверка фонаря дребезжала и тряслась, какъ больная лихорадкой, то на время замолкала то снова еще шибче принималась вздрагивать и трястись… Стонъ, скрипъ зубами, отд?льныя вскрикиванья, удушливо-тяжелый несмолкаемый храпъ, гулъ колесъ, темная долгая ночь…
Я сид?лъ, поглядывалъ время отъ времени на своего будущаго товарища по п?шему хожденію, и передо мной, подъ одвообразно-назойливое постукиванье и шумъ колесъ, вставали и плыли тяжелыя картины… Я снова съ ужасомъ переживалъ все то, что вид?лъ и что было со мной за посл?днее время…
III
А было вотъ что.
Дойдя до посл?дней степени нищеты, голодный, холодный, не им?я возможности выбраться какимъ бы то ни было путемъ на родину и страстно желая этого, я р?шился, откинувъ стыдъ въ сторону, попроситься на «вольный этапъ»…
Ухватившись за эту мысль, я уничтожилъ свой паспортъ и, придя раннимъ утромъ въ канцелярію градоначальника, подалъ прошеніе о томъ, чтобы меня отправили на родину «вольнымъ этапомъ». Прошеніе мое приняли, посм?ялись, что меня безпаспортнаго отправили бы и безъ прошенія, — и вел?ли придти «завтра»…
Переночевавъ въ какой-то трущоб? или; выражаясь языкомъ петербургскихъ босяковъ, «на гоп?», гд?-то на Боровой улиц?, раннимъ утромъ, на другой день, я снова явился въ канцелярію, и меня сейчасъ же, не задерживая, отправили съ городовымъ въ Спасскую часть.
На улицахъ было холодно и в?трено. Хорошо и тепло од?тый городовой, не торопясь, шелъ по панели, а мн? вел?лъ идти около, по мостовой…
Попадавшіеся навстр?чу люди гляд?ли на меня, какъ мн? казалось, одни съ презр?ніемъ, другіе съ состраданіемъ. какая-то закутанная въ кл?тчатую шаль женщина, съ корзинкой въ рук?, в?роятно кухарка, возвращавшаяся съ рынка, перекрестилась и торопливо сунула мн? въ руку пятакъ.
— Сколько? — спросилъ городовой, косясь на меня.
— Пятачокъ.
— Давай, куплю папиросъ «Голубку».
Онъ взялъ въ лавочк? папиросъ, далъ мн? одну, а остальныя положилъ за рукавъ шинели и
