д?йствовали. Увидя это, солдатъ далъ мн? свою папиросу и сказалъ:
— На, курни, горе лукавое! Да вонъ и старику дай, ишь онъ замерзъ. Д?дъ, замерзъ, что ли?
Старикъ потрясъ головой и какъ-то жалобно ухнулъ, точно филинъ.
Пройдя л?сомъ версты дв?, мы вышли на поляну, гд? стояла сторожка. Проходя мимо, мы увидали бабу-сторожиху, тащившую на коромысл? ведра съ водой. Завидя насъ, она поставила ведра на тропку и, сложивъ на груди руки, закачала головой, выражая этимъ качаніемъ и жалость, и состраданіе, и удивленіе.
— Служивенькіе! — крикнула она, когда мы совс?мъ поровнялись съ ней, — подьте, родные, въ избу, погр?йтесь. — И потомъ, обратясь уже лично къ намъ, она жалобно добавила:- ахъ вы, несчастные арестантики, иззябли, чай, до смерти!..
— Нельзя, тетка заходить, — сказалъ солдатъ. — Шагай! шагай! — закричалъ онъ намъ.
— Погр?ться бы… вздохнуть, — вымолвилъ старикъ.
— Придешь на этапъ, нагр?ешься, — насм?шливо сказалъ солдатъ. — Отдохнешь. Ну, маршъ!
Мы тронулись дальше. Баба стояла и качала головой, долго провожая насъ глазами.
XXIII
Л?съ сталъ р?д?ть и, ч?мъ ближе пододвигались мы къ опушк?, т?мъ все хуже и хуже становилась дорога. Когда же, наконецъ, мы выбрались изъ л?су, то увидали, что д?ло наше совс?мъ плохо: дорогу занесло и въ пол? видно было только, какъ кружится и воетъ какая-то с?рая муть.
Передовой солдатъ вязъ въ сн?гу и злобно ругался. Я, молча, стиснувъ зубы и вооружившись терп?ніемъ, шагалъ за нимъ, стараясь попадать своими сапоженками въ его сл?дъ, похожій на сл?дъ медв?дя. За мной посп?шалъ старикъ и соп?лъ, и пыхт?лъ, какъ лошадь, везущая возъ не подъ силу.
Такъ шли мы вс? четверо, одинаково злые, одинаково недовольные, думая только о томъ, какъ бы поскор?е добраться до м?ста, по?сть, отогр?ться и лечь спать.
Дошли до деревни. Въ деревн? солдаты дали передышку. Они зашли за общественный «магазей» и с?ли съ той стороны, откуда не дулъ в?теръ, на толстыя бревна, отдохнуть и покурить.
— А похоже, — сказалъ одинъ изъ нихъ, вертя папироску, — не скоро мы доберемся до ночлега. Погода!
— Темно придемъ, — сказалъ другой и, помолчавъ, добавилъ:- Эхъ, жизнь собачья! Води вотъ всякую сволочь, погода — иди.
— Да, — отв?тилъ первый, — теперь бы дома, на печк?, эхъ-ма!..
Онъ махнулъ рукой и задумался, глядя вдаль.
Мы со старикомъ молчали. Я думалъ о томъ, какъ приду домой, что буду говорить, что д?лать. Какъ узнаютъ о томъ, что меня пригнали этапомъ, и какъ будутъ надо мной глумиться люди! На душ? было горько.
Старикъ сид?лъ, согнувшись, разставя ноги, низко опустивъ голову Что думалъ онъ? Вся его согнувшаяся, жалкая фигура изображала молчаливое покорное страданіе.
— Ну, ребята, идемъ! — точно проснувшись, вскочилъ и крикнулъ солдатъ, — сиди не сиди, а идти надо. Пораньше придемъ… айда! Трогай, б?лоногій.
Мы молча и нехотя тронулись. Дорога пошла въ гору. В?теръ все такъ же дулъ навстр?чу и валилъ съ ногъ. Мы шли, согнувшись, жалкіе и маленькіе, борясь, изнемогая и напрягая вс? силы, чтобы двигаться, двигаться, двигаться!..
Между т?мъ, стало темн?ть. Декабрьскій день коротокъ. Вдали мутно и неясно черн?ли кусты, мелкорослый осинникъ, какія-то кочки, и надъ вс?мъ этимъ стояла и заполоняла собой все больше и больше начинавшая темн?ть, все та же колеблющаяся муть.
Усталые, перезябшіе и голодные, шли мы, а навстр?чу намъ грозно двигалась холодная, темная ночь. И по м?р? того, какъ она двигалась, на душ? д?лалось жутко и боязно.
— Эхъ, да и запоздаемъ мы здорово! сказалъ солдатъ, шедшій впереди и, оглянувшись назадъ, крикнулъ:- Наляжь, ребята! Прибавь ходу.
— Издохнуть бы! — застоналъ опять старикъ. — Не могу я больше… О-о-охъ, Господи.
— Усп?ешь издохнуть, погоди! — крикнулъ солдатъ, — а ты не роб?й, двумъ смертямъ не бывать, а одной не миновать!… «Эхъ, ты, зимушка зима, морозная была»… — зап?лъ онъ вдругъ высокимъ голосомъ и такъ же сразу смолкъ, точно оборвалъ; похлопывая рука объ руку, онъ зашагалъ впередъ, прибавляя шагу.
XXIV
— Ребята, не роб?й, огонь видать! — закричалъ передовой солдатъ. — Слава теб?, Господи!… село, этапъ, малымъ д?ломъ помаяться и крышка, отдыхъ.
Д?йствительно, вдали сквозь мракъ, мелькали р?дкіе огоньки, то пропадая, то опять вспыхивая, какъ зв?здочки.
— Прибавь ходу! — крикнулъ снова солдатъ, — съ версту осталось, не больше. Запоздали мы здорово, гляди, какъ бы трактиръ не заперли… Вотъ будетъ штука-то, Ивановъ, а?.
— Чай, не заперли, — сказалъ другой солдатъ, — а чайку теперь испить первый сортъ.
— Намъ хл?бушка купите! — простоналъ старикъ.
— Хл?бушка! — засм?ялся первый солдатъ, — а ты тоже ?сть хочешь? Я думалъ, ты совс?мъ замерзъ, а ты, на-ка поди, хл?ба захот?лъ… Ладно, — купимъ.
Придя въ село, мы прошли какую-то длинную пустынную улицу, на которой не было никого, кром? собакъ, злобно брехавшихъ на насъ, и, свернувъ направо, остановились у какого-то темнаго зданія.
— Контора, — сказалъ солдатъ, — волость, пришли, слава теб?, Господи… Ну, и погодку Господь послалъ… Неужли Григорій дрыхнетъ, а?
— Небось, дрызнулъ здорово и спитъ, — сказалъ другой солдатъ, — что ему, гладкому, д?лается… Ему хорошо… Не съ нашей собачьей жизнью сравнять… Отворяй дверь-то, что ли, — добавилъ онъ, — чего всталъ?.. Небось, не заперто.
Первый солдатъ толкнулъ дверь, и мы сл?домъ за нимъ вошли сначала въ темныя с?ни, а изъ с?ней уже въ контору.
Зд?сь принялъ насъ заспанный съ похм?лья сторожъ и, долго оглядывая наши трясущіяся фигуры, сказалъ:
— Эхъ вы, дуй васъ горой, вшивые черти!… Вшей только носите… Провалиться бы вамъ, жулье!… Ну, идите, что ли… А, окаянная сила!..
Говоря эти любезныя слова, онъ провелъ насъ въ какую-то темную нору и сказалъ:
— Сичасъ огня дамъ… Посидите покам?стъ.
Онъ заперъ дверь, ушелъ и точно сквозь землю провалился. Мы сначала стояли, поджидая его, потомъ с?ли на полъ и сид?ли въ темнот?, не видя другъ друга и не зная, гд? мы находимся.
— Семенъ! — прошепталъ старикъ дрожащимъ голосомъ, — живъ ли, милый?..
— Живъ, — отв?тилъ я, — только не знаю, гд? сидимъ?
— Гд? сидимъ… Въ холодной, надо думать. О, Господи, неужли и на томъ-то св?т? насъ этакъ мучить станутъ?!… Владычица, холодно-то какъ!
Я молчалъ. Мн? слышно было, какъ дрожитъ старикъ, громко стучитъ зубами, ерзаетъ какъ то по полу, стараясь согр?ть свое старое т?ло.
— Иззябъ? — спросилъ я.
— Сме-е-ерть!
— Хоть бы огня скор?е!
— Песъ его знаетъ, провалился… Пьяный л?шманъ…
