Вокруг ведьмы снова закружилась пыль. А когда осела, — на земле осталась жалкая земляная жаба.
— Скорей! — сказал Кузька.
Друзья вскочили, сели на велосипеды.
Дениска с Кивом, Лариска с Мухой, а Кузька — сам. Прежде чем сесть, девочка успела поцеловать Кузьку в щёчку, и он теперь зарделся от гордости.
Они промчались мимо Зубана и Ушана, которые сидели на ослах, закрыв глаза, между болванчиками, которые боялись поднять головы от колен, между ябедами, которые точно так же лежали в пыли. Никто ещё не знал, что Кузькина мать навеки превратилась в земляную жабу.
А жаба сидела посреди площади и люто смотрела детям вслед. У неё быстро раздувался и опадал белый пузырь на шее. Потом она что-то отчаянно квакнула, но этого никто не услышал.
Отряд миновал окраину и помчался по дороге. Муха раз за разом оглядывался на родной город, что виднелся вдали, и с обидой восклицал:
— Ябеды несчастные! Языки распустили! Даже на небе слышно, как мухи кашляют!..
— Нас выручил Кузька! — крикнул Кив. — Да здравствует Кузька!
Кузька скромно нажимал на педали.
Дорога вела через большой холм. На вершине Дениска остановил отряд. Дети посмотрели назад. И увидели погоню.
Зубан и Ушан с болванчиками опомнились и бросились вдогонку. Вся их армия мчалась по дороге. Советники скакали впереди на ослах. Они надеялись, что дети вскоре угодят в засаду безусого.
С горы съехать легко. Надо только задрать ноги над педалями — и машины сами мчатся вниз, как ветер.
Но после спуска начался крутой подъём. И тут несолоно пришлось Дениске и Лариске. Ведь у них были пассажиры. Дети тяжело дышали. Кузька опередил отряд, первый выехал на взгорье и снова оглянулся — ай-ай-ай! Болванчики уже под горой! Они сплошной лавиной катились с холма, где только что были наши друзья. Они догоняли!
Обессиленные дети ехали вдоль длинного обрыва. Дорога извивалась, как змея. За одним из поворотов Лариске показалось, будто сверху кричат: «Скорей! Скорей!»
Приятное открытие
— Эй ты, Стопроцентный! Примерный! — Антошка склонился над ямой. — Ты меня слышишь? Пэсэбэ!..
— Эй… — слабо откликнулись внизу.
— Ты там посиди пока. А как придёшь в себя, вылезай. Залезешь на живот своему умнейшему, попрыгаешь, тебя и выбросит из ямы. Слышишь?
— Я не сумею… — промямлил ПСБ.
— Научишься. С первого раза не выйдет — выпрыгнешь с пятого. И пойдешь собирать землянику. Только Болвану не давай! Слышишь?
— Слышу…
— Вот то-то. А пока сиди.
Антошка подошёл к окну. Открыл занавеску.
Такого скучного города ещё никто не видел. Здесь было лишь две улицы. Они пересекались в центре. На перекрёстке и стоял большой дом Болвана.
Все дома здесь были одинаковые — приземистые, с кривыми маленькими окошечками, с дырявыми плоскими крышами. Вдоль немощённых грязных улиц стояли ободранные столбы — бывшие деревья. Ни одного клочка зелени не было в городе. Улицы — пустые. Наверное, все болванчики отправились в поход на Ябедин, чтобы поймать Антошкиных друзей.
Изредка по улице прыгали пощипанные вороны. Не белые, а обычные, чёрные. Они совсем не летали.
А один раз из какой-то подворотни вышел шелудивый пёс с опущенным хвостом. Он вышел посреди улицы, с отвращением обнюхал пыль, а потому задрал морду и завыл. Несмотря на то, что был день и на небе светило солнце.
— Да… — сказал Антошка. — Всё ясно. Это толстое чучело хотело, чтобы такими стали все города на свете. Солдаты, за мной!
— Аты-баты!
Они спустились по лестнице на первый этаж. Внизу было двое дверей. Антошка догадался, что налево — выход на улицу. И повёл солдат направо.
Вышли в сад. Здесь все деревья были ободраны до последней веточки, до последнего кусочка коры. Древесина потемнела от времени и стала серой.
Сад из телеграфных столбов.
Земля под мёртвыми стволами была старательно вытоптана, чтобы на ней не могла подняться ни одна былинка.
— Да здесь и не спрячешься! — присвистнул Антошка.
— Аты-баты — так точно!
Уже через пару шагов Антошкин отряд заметил охрану. Несколько болванчиков прятались за стволами. Но за ними ведь не спрячешься: всё равно выглядывали большие круглые головы.
— Всё равно! — сказал Антошка. — Возврата нет.
Поравнялись. Болванчики вдруг вышли из-за стволов.
— Пароль! — крикнул один из них.
— Чики-брики! — наугад ответил Антошка.
— Неправда. Все знают, что сегодня пароль — «хурли-мурли».
— Я и забыл. Правильно. Хурли-мурли.
— Всё равно не пропустим.
Болванчики подняли рогатки.
— Почему? — поинтересовался Антошка.
— Сам Зубан велел никого не пропускать.
— Он как сказал: не пропускать или не выпускать?
Болванчики переглянулись. Старший из них неуверенно пробормотал:
— Не пропускать…
— Вот видишь. А выпускать можно.
Почувствовав, что болванчики колеблются, Антошка твёрдо прибавил:
— Да мы к тому же сильнее и у нас дальнобойные рогатки. — Он выставил из кармана рукоятку трофейной рогатки, которой завладел в Подлизовске.
— Разве что… — сказал нерешительно старший. — А кто ты такой?
— Я учусь на ПСБ. Ведь я страшный врун, забывака и забияка.
Болванчики почтительно отступили. Но это была только внутренняя охрана. Ещё надо было пройти внешние посты. Антошка увидел их издали. Там болванчиков было больше. Главный стоял открыто и смотрел прямо сюда. Антошка достал рогатку и прицелился ему в лоб.
Болванчик остолбенел. Он не посмел даже открыть рот. Антошка стрелять не хотел. Что ни говори, а как-то нехорошо стрелять из рогатки в живое существо. Хоть и в болванчика. Другое дело, если бы тот напал.
— Парни, я его держу на прицеле. А вы бегите!
