А дальше уже “развратничал пешком”, как пошутил мой напарник по комнате, Генрих Рябкин. Смеялись с ним. Булочки крали с завтрака.
Потом – удача навалилась. Руководитель делегации нашей, Святослав Полонский, паспорт потерял. Забегался! Слишком много возможностей было у него, не считал денег! Все издевались: так и надо “вождю”. Некоторые его в беседах “Подонский” называли. Только я вызвался за завтраком ему помочь. По расчету? А может, от души? Человек все-таки. Лишился б всего! Самоотверженно с ним все пабы обошли, все виды пива изучили (эль, лагер), а паспорт в музее отыскался, что рядом с барахолкой. Страсть меня привела плюс интуиция. После того Полонский меня не отпускал: “Ты единственный человек!” И где мы с ним только не побывали!.. Время еще не пришло об этом рассказывать.
Прилетев в Петергоф, с ходу помчался и ни слова не говоря выхватил из сумки куртку, как знамя, оранжевой подкладкою вверх. У всех прямо зарево на щеках.
– Какие-то вы странные, Валерий! Сейчас же зима! – проскрипела теща.
– А что? Мне нравится! – вступился тесть. Вспомнил, что и он был когда-то пижон.
– Все. Пошли гулять! – скомандовал я.
Даже Настя была слегка растеряна, не сказала ничего. По ходу разберемся!
– Ой, и я с вами! – оживилась и Нонна.
– Вы что, хотите вести ее в этой курточке? – изумилась бабка.
– Разумеется! – твердо сказал я.
– Соображаете, нет? Настенька тепло любит!
Разлюбит!
– Все отлично! – воскликнул я. – Это же специальная куртка, для полярных исследователей! Вот – “Аляска” написано! – поднес этикетку к ее очкам.
– Но Настя ведь еще не полярный исследователь! – улыбнулся дед. – Маленькая девочка. Надо понимать.
– Так смотрите, какой размер! На вырост. До полярного исследователя в ней дорастет! – И накинул куртку на Настю.
Настя так и не опомнилась еще. Бабка подошла, одернула куртку.
– Велика! – проворчала она. – Нельзя уж было в Англии этой найти нормальную вещь! – Теща продолжала ворчать, но была, похоже, довольна. – Я тоже в Англии была! – Она вдруг улыбнулась умильно. Это уж ее бред.
– Пальцы закрывает, – смущенно сказала Настя.
– Ну, расти-то ты будешь! А пока… – Завернул края рукавов вверх оранжевыми манжетами.
– Надевай, Настя, шапку! Где шапка?
– Только не гуляйте долго! – Дед качал головой: “Непутевые!”
– А может, и вы погуляете? – осенило меня.
– А чего, Катя? – Дед повернулся на стуле. – Пойдем?
Мы выскочили на воздух. Солнце сияло на снегу. Голубой наст – и в нем белые тропинки.
– Это… дорогая вещь? – серьезно спросила Настя. Начала приходить в себя.
– А, всю валюту угрохал! – беззаботно махнул рукой.
– Ну зачем, отец? Надо было и себе что-либо купить! – проговорила Настя. – Спасибо, папа!
От яркого сияния даже слезы потекли.
Мы спустились к заливу, вышли на сияющий лед. Солнце ощутимо грело.
– Смотри! – Мне все казалось, что восторг недостаточен. – А подкладка какая! – Потянул, пластмассовая молния расстегнулась с приятным нездешним хрустом. – Огонь!
– Красивая, – кивнула Настя.
– Не просто красивая! Спасительная! – добавлял оптимизму я. – Давай, снимай! Выворачивай!
Настя покорно стащила куртку, пыталась вывернуть, но не слушались рукава. Осталась в кофточке. Мать, кстати, не беспокоилась, лишь радостно улыбалась. Уж такая мать. Веселья не испортит. Да и чего там? Действительно жара! Вон многие мчатся, шлепая лыжами, голые по пояс!
Я помог Настьке вывернуть рукава, надел курточку, и дед помогал. Молния снова с приятным шорохом сошлась. Качество!
– Гляди! Как костер! Даже снег вокруг оранжевым стал! – показал я. Пусть ловит оттенки!
Все, проносясь мимо, смотрели. Один бородач на лыжах, голый по пояс, даже поднял одобрительно палец: “Во!”
– А почему “спасительная”? – важно спросила Настя. Зазналась уже!
– Чтобы, когда полярник пропал во льдах, с самолета было видно его! Такое и с неба увидишь! Вон – летит!
Оставляя двойной пухлый след, самолетик пересекал синее небо.
– Давай!
