– Не надо снимать десант! Могут не так понять!– говорил Зураб.
Шло наше обычное деловое совещание в харчевне.
– Что тут понимать?! Кино! – горячился Ухов.
– Кино – вино – домино! – загадочно произносил “консультант”.
Время было зыбкое. Все говорили, что скоро что-то начнется. Но русские отдыхающие с животами навыпуск еще ходили по базару без всякого страха.
– Знаю я эту базу. Кореш служил! – авторитетно заявлял Жора (и тут – авторитет). – С берегом не работают! Только с морем!
– А зачем десант делать? Лучше пир! – предлагал Зураб.
Но пиров и так было слишком много.
Вдруг в разгар нашей беседы с Зурабом за соседним столом появились моряки. Балагурили с хозяином, словно все было как всегда! Но хозяин вел себя как-то заторможенно, словно по-русски уже не понимал. Но что больше всего встревожило меня – среди морячков уже запанибрата и вась-вась была наша Настя, свойски общалась с ними, а нам лишь кивнула.
– Это она делает десант? – прищурил глаз Зураб.
– Помощник режиссера! – торопливо пояснил я. Казалось, все ясно, но тревога не проходила.
Когда веселье пошло (у грузин это происходит неизбежно) и за всеми столами загомонили, Зураб тихо сказал мне:
– Не надо десант!
А кто же выручит нашего “сумасшедшего”? Я волновался. Как сценарист и как родственник. Роль “ненормального” подпольщика, мне кажется, Кольке удалась! Но только подпольщик-то притворялся сумасшедшим, а Колька, похоже, нет.
Вечером Настя вдруг пришла к нам. Одна. Мы несколько удивились.
– Могу я отдохнуть?! – произнесла с вызовом.
Будем считать, что от кино.
– А чего Колька? – не удержалась Нонна.
– Репетирует! – усмехнулась она.
Бедная Настя! Мы накормили ее. Потом, уже в темноте, пошли к морю. У самого берега надо было пересечь железнодорожную ветку, по которой никогда не ходили поезда. И вдруг через кусты мы увидели, что она ярко освещена! Идет поезд? Нет, стояла полная тишина.
– Что это, папа? – прошептала Настя.
Мы смело пошли туда.
Коридор зеленого света стоял вдоль рельсов в обе стороны. Свет двигался и тихо шуршал.
– Светляки, Настя! В жизни такого не видал!
Мы постояли, ошалевшие. Потом пошли напролом. Нереальное ощущение! И вышли к морю. Когда возвращались обратно, света уже не было.
– Запомни, Настя! – почему-то сказал я.
Наутро я вдруг услышал ее голос через окно. Где она? Вроде бы уходила! Вышел на балкон. Разговаривает у Жоры с Симой, в комнате под нами. А почему не к нам? Мы стали спускаться, но они уже были на первом этаже, в кухне у Ираклия.
– Я его предупреждал! С нашими бандитами шутить плохо!
Все что-то знали и понимали – кроме нас.
– Сцена десанта – и без него! – вопила Настька.
– Да какая там “сцена”! – Злобно Жора проговорил, быстро поднялся наверх, спустился в брюках. Мы бежали за ним.
Низкие лучи восхода освещали пар, прущий из навоза, – улочки рынка кончались загонами для скота. Откуда здесь Колька? Зачем? Жора полез в узкую щель между сараями, на пути его появился загадочный джентльмен в белой манишке и бабочке:
– Дальше нельзя ходить!
Что там у них? Филармония?
Жора попер, однако за спиной джентльмена образовались совсем не джентльмены.
– Пошли вон отсюда!
И вдруг солнце, ползущее вверх по склону, словно погасло. Набухая, поднималась черная масса. Десант! Фашисты, бросая оружие, разбегались в стороны. Солнце теперь светило слева… Прожектор!
Черные форменки. Глаза, полные ярости. Бескозырки. Ленточки, как и положено в атаке, зажаты в зубах.
– …Снято! – донесся голос Ухова.
– Костя! Валя! – крикнула Настька. – Сюда!
