внимательно смотрели под ноги, пока возвращались на ту поляну, и обыскали кусты между валуном и ямой. Кулона, конечно, не было. Он мог быть только в яме, и больше нигде. Юля бы даже расстроилась, найдись сейчас кулон: ей очень хотелось залезть в эту яму. А то, что лезть придется именно ей, сомнений не вызывало: ведь Иванвас со своим пузом в яму не пролезет!
Они уже собрались приступить к этой волнующей операции: учитель принялся распутывать веревку, вытащил и положил на землю фонарик, но тут Юля услышала, что кто-то идет вдоль берега. Она посмотрела: к ним приближался Питер Лямке, немецкий студент, она узнала его розовую ветровку. Нет, это ее, и только ее пещера! Никто не спустится туда первым…
Юля скинула куртку, накрыла яму и села на землю. Иванвас с недоумением посмотрел на нее. Юля прижала палец к губам. Последнее, что она успела сделать для маскировки – это затолкнуть под край расстеленной куртки фонарик.
– Отдыхаете? – поинтересовался Лямке, подойдя.
– Нет, просто решили заняться тут любовью, – бойко ответила Юля.
Лямке смутился.
– Не буду вам мешать, – пробурчал он. – А я вот, хочу обойти озеро вокруг. Мы ведь не первая экспедиция. До нас здесь были другие, тоже копались…
Иванвас было дернулся, но Юля ударила его по ноге носком сапога.
– И в деревню зайду, – продолжал Лямке, уже двигаясь к краю поляны. – Молока, яиц купить… У нас с местными жителями договор, а долг – он ведь платежом красен, как говорят в России.
– Минуточку! – воскликнул Иванвас.
Юля напряглась: сейчас он проболтается! Но учитель заговорил о другом:
– Как я понимаю, вы общались с жителями деревни. И как вам они?
– О, прекрасные русские люди! Гостеприимные, добрые.
Юля с Иванвасом переглянулись.
– И ничто в деревне не показалось вам странным? – спросила Юля.
– Я, вообще-то, не так много видел в России деревень. Честно сказать – только одну и видел. А что вы имеете в виду?
– Да так. Хорошая деревня, добротная, крупная…
– Крупная? Вы хотите сказать, что бывают деревни еще меньше этой?
– Юля, достаточно! – сказал Иванвас, строго, будто он вел урок. – Наш немецкий гость не обязан разбираться в разновидностях российских деревень.
– Что ты такое гонишь, о разновидностях! – возмутилась, вскочив на ноги, Юля, когда немец ушел. – У него что – глаза не на месте? Как он не заметил, что деревня…
– Я уже понял, – оборвал ее Иванвас. – Ничего он не заметил, и заметить не мог. Знаешь что… Может, не стоит лезть в эту дыру? Давай расскажем профессору, ведь это его дело… Они пусть и лезут, заодно – найдут кулон.
– Так они его нам и отдадут. Скажут – не нашли, и все. Попробуй их потом, поймай…
– Наверное… – вздохнул Иванвас. – Вижу, что тебе очень хочется приключений. Ну что ж, полезай!
Юля обвязалась веревкой, заткнула за пояс фонарик. Спускаясь, она символично оглянулась вокруг: дескать, мало ли что, может, и не вернусь…
Странно, что она ничего не боялась. Ни призраков, ни даже змей. Мир был солнечный, золотой, вдали, на озере, в мягком тумане с понтона шлепнулся в воду Олег. Человек, к которому ее непреодолимо тянуло, вот уже несколько часов…
Странная эта штука, любовь, особенно с первого взгляда… Впрочем, разве с первого? Вчера он как раз сильно ей не понравился. Но сегодня… Что-то непонятное с ней произошло, когда он подошел и обнял ее…
– Ты не передумала лезть? – спросил Иванвас.
Он проследил направление ее взгляда и посмурнел. Ревнует. И правильно делает, что ревнует. Значит, не любит, а просто считает ее своей собственностью. Хотя ничего еще и не добился. Где-то она читала об этом, о собственности в любви… Но не могла вспомнить, где. С ней уже несколько раз произошло такое, будто бы всплывали перед глазами печатные страницы. Откуда они взялись? Ведь она не так много видела в своей жизни книг…
Юля отпустила руки и повисла в пустоте. Иванвас, с покрасневшим от натуги лицом, медленно принялся опускать ее на веревке. Юля скользила рукой по деревянной стене. Яма оказалась неглубокой: ноги довольно быстро встали на дно.
Юля вытащила фонарик из-за ремня, включила, оглянулась и ахнула.
– Что там? – донесся сверху взволнованный голос Иванваса.
Его смешная голова торчала, словно портрет в овальной рамке, на фоне голубого неба.
– Это подземный ход! – крикнула Юля в ответ.
Стена была сложена из бревен, старых и черных, потно подогнанных друг к другу. Щели были промазаны чем-то жирным, похоже – смолой. Ход уходил в обе стороны, спускаясь по направлению к озеру и поднимаясь – в противоположном. Юля пошла сначала вверх, но через несколько шагов наткнулась на завал. Повернув, она стала спускаться, вскоре веревка натянулась и дернула: это заботливый Иванвас звал ее. Юля отвязала веревку и двинулась самостоятельно, светя во все стороны фонарем. В груди у нее просто замирало от любопытства.
Учитель раскричался наверху, он звал ее жалобным голосом, приказывал немедленно вернуться. Юля подбежала обратно к дыре, крикнула:
– Ну, что ты там бесишься? Я только посмотрю и все.
– Хорошо. А кулон-то ты нашла?
– О, черт! Я даже забыла о нем… Тут так интересно!
Юля стала светить фонарем под ногами. Пол подземелья тоже был сложен из черных бревен, скрепленных смолой, но только отесанных. Кулон блеснул в сетчатом свете фонаря, Юля подняла его и опустила в карман, поскольку цепочка была порвана.
– Здесь твой кулон! – сказала она Иванвасу. – А я дальше пойду. И ты сам тоже иди-ка подальше, не ори.
И Юля пошла по коридору, не обращая внимания на тревожные крики учителя…
ТУННЕЛЬ, ЧЕРЕП И СМОЛЯНАЯ КОМНАТА
Арсеньев нервничал. Когда веревка ослабла в его руке, он понял, что совершил ошибку, отпустив взбалмошную девчонку неизвестно куда. Это могло быть сооружение времен Отечественной войны, связанное с немецким дзотом. Там могли остаться какие-то неразорвавшиеся боеприпасы. О змеях с привидениями и говорить нечего.
Да, точно! О привидениях… Пообщавшись с немцем, Арсеньев понял, что и сам он, и Юля, уже несколько дней находятся во власти каких-то галлюцинаций. То ли они оба надышались чего-то, то ли хлебнули… Или это озеро, его желтый туман так действует на них?
Когда оно все началось? С того странного толчка на входе в деревню? Ведь сразу, прорвав эту невидимую паутину, они увидели неправдоподобно большого человека, которого просто не могло быть. Потом – шишковатый рыбак Мироныч. Караморы, которые кусаются, как обычные комары. И вот теперь, если Юля там, в темноте, увидит что-то… Вернее, если что-то ей померещится…
Арсеньев представил, как вытаскивает из дыры Юлю, с перекошенным лицом, бледную, уже совершенно седую от пережитого ужаса…
Он опустил голову в дыру – оттуда несло сыростью и гнилью – и громко позвал девушку. Нет ответа.
И в этот момент он увидел двух крупных карамор, вернее, комаров-мутантов, которые, словно торопясь по невидимой винтовой лестнице, спирально друг друга обгоняя, поднимались прямо из-под
