убедится, что недопонимал, о каком именно равенстве в природе я говорю. Я никогда
не выступал с абсурдными заявлениями, что не существует серьезных различий между
взрослым человеком и другими животными. И я не считаю также, что животные
способны к демонстрации примеров высокой нравственности, но существуют
нравственные принципы, сущность которых не меняется в зависимости отношения их к
человеку или к животному. Однако мы нередко вполне правомерно включаем в сферу
одинакового системного подхода живые существа, лишенные возможности сделать
самостоятельный нравственный выбор; таково, например, наше отношение к детям
раннего возраста или к людям, которые по тем или иным причинам не обладают
умственными возможностями, чтобы понять природу нравственного выбора. Однако
еще Бентам ответил на этот вопрос, заявив, что дело заключается не в том, способны ли
они (животные) выбирать, а в том, способны ли они страдать.
Следует отметить, что существует определенная проблема в разрезе этики
освобождения животных — это существование плотоядных животных, и можем ли мы
что либо сделать в связи с этим? Предположим, что человечество сумело изъять виды
плотоядных животных из природного цикла, сократив тем самым страдания всех
животных; стоит ли делать это? Короткий и простой ответ в этой связи будет гласить,
что провозглашение нами некоего «господства» человека над другими видами еще не
дает нам права какого-либо вмешательства в их жизнь. Мы должны оставить их в
покое, одних самих настолько, насколько сможем это сделать. Избравши для себя роль
тирана животных, мы не должны пытаться играть еще и роль старшего брата для них.
Приведенный ответ действительно и прост и короток, но он содержит только часть
правды. Нравится нам это или нет, но человечеству известно больше о том, что может
случиться в будущем, и может быть такая ситуация, где не помочь нельзя. Если,
например, каньон вдруг будет затоплен и животные окажутся в плену поднимающейся
воды, человек может и должен приложить свои знания и свою работу, чтобы избавить
животных от гибели. Поэтому вполне возможна такая ситуация, когда вмешательство
человека пойдет во благо и для спасения животных и такое вмешательство следует
считать оправданным. Но когда мы рассматриваем схему относительно
гипотетического удаления плотоядных животных, то она должна рассматриваться
совершенно в ином смысле. Судя по нашим предыдущим сведениям, любая попытка
изменить что-либо в экологической системе может принести гораздо больше вреда, чем
пользы. По этой причине нам не остается ничего другого, как признать, что за
исключением нескольких очень ограниченных случаев, мы не можем и не должны
пытаться наводить порядок в природе. Было бы вполне достаточно для нас, если бы мы
устранили наши собственные убийства и жестокости по отношению к животным.
Имеются также и другие оправдания нашего отношения к фактам, что в состоянии
своего природного обитания некоторые животные убивают других животных. Нередко
в ответ на упреки о плохом содержании животных на современных животноводческих
фермах приходится слышать, что это все-таки не хуже, чем условия обитания в дикой
природе, где приходится терпеть холод, голод и постоянную угрозу хищников и что
возражения в адрес ферм несостоятельны.
Примечательно, что сторонники продолжения рабства чернокожих часто приводили
удивительно близкие по смыслу аргументы. Один из них писал: «Если оставить в
стороне всю полемику и споры, будет очевидно, что прибыв из Африки, из состояния
грубости, жестокости, бед и нищеты, в которой они там глубоко погрязли, в эту страну
света, гуманности и христианских знаний, они получили большое благо; и лишь
заблуждения некоторых людей, занимающихся своим бизнесом, создает впечатление о
ненужной жестокости. В существующем государственном порядке необходимо лишь
