баланс в жизни животных превышения удовольствия ею над испытываемой болью, был
бы настолько незначительным, что оправдания сторонников существования фабрик
мяса стали бы еще более несущественными. Смысл и порочность таких аргументов
можно высказать так, что мы присвоили право способствовать появлению на свет
живых существ и тем самым, якобы, получили право обращаться с ними, как с
незаслуживающими внимания. При поверхностном подходе эти доводы могут
показаться ошибочными. Мол, кого это производить на свет мы получили право? Что
это за несуществующие нерожденные и даже незарожденные животные? Да это просто
абсурд. Не имеется таких понятий, как несуществующие существа, ожидающие в
заточении, пока кто-нибудь поможет им стать существующими. Перед существом
существующим мы можем нести обязанность избегать действий, причиняющих ему
ненужные страдания, но мы не можем ничего гарантировать несуществующему
субъекту. Да и сам термин «несуществующий объект» несет в себе внутреннее
противоречие. Поэтому мы не можем получить ни пользы, ни вреда от существа
несуществующего. (Правда, тут требуется оговорка, что мы вполне можем дать пользу
или причинить вред живым существам, которые будут существовать в будущем, если
уничтожим природу на земле, и этот вред будет сказываться даже через пятьдесят лет).
Кто-то может сказать: когда рождается свинья, это уже подарок и польза от ее
существования. Но если свинья родилась, то уже слишком поздно обсуждать
обстоятельства появления этого подарка, это нам не поможет. Кроме того, если
способствование возникновению существа означает принести ему пользу, тогда можно
предполагать, что решение не производить его на свет — вред для него. Однако не
существует некоего «чего-то», что было вредным в принятии такого решения. Поэтому,
анализируя вопрос в такой плоскости, легче обсуждать нонсенс, чем осуществлять его.
Нонсенс отделяет вывод в сторону тех, кто пользуется этой искусно изобретенной
защитой своего желания есть свинину и говядину, редко следуя смыслу этих выводов.
Если мы делаем добро, содействуя некоему существу в его появлении на свет, то
логично предположить такую же ситуацию и относительно других живых существ, где
мы можем сделать то же самое, а, следовательно, осуществить появление людей в
возможно больших количествах. А если к этому мы добавим точку зрения, что
человеческая жизнь намного важнее, чем жизнь животных, то оценка, данная
сторонниками мясной диеты, покажется вполне доказательной для ее принятия. Тогда
приводимый ими в свою защиту аргумент может быть обращен против них, создавая
неловкость для них в связи с их первоначальными рекомендациями. Таким образом,
значительная часть человечества может быть вполне обеспечена продуктами питания,
если мы не будем скармливать наше зерно скоту. Вот, в конце концов, какова развязка
названного аргумента и вот почему мы должны становиться вегетарианцами.
В конце концов, когда речь идет об этом особом аргументе, то развивая его, можно
прийти к неожиданным логическим выводам. Например, если мы, способствуя
появлению на свет животного, получаем право использовать его в своих собственных
целях, то этот же самый принцип можно применить и к человеку. Джонатан Свифт
однажды внес ироническое предложение, что мы могли бы откармливать младенцев
бедных ирландских женщин для кулинарных целей, уверяя нас, что «молодой здоровый
годовалый ребенок, хорошо откормленый — очень нежная, питательная и целебная
пища, будь то тушеные, жареные, запеченые или вареные». Правда идея Свифта не
содержала мысли, что эти дети (младенцы) могли вообще не родиться, тем более, что
их матери были слишком бедны, чтобы заботиться о них, и детям предстояло бы вести
нищенскую жизнь попрошайками на улице. Хотя предпочтительнее для них в этой
жизни было бы, чтобы женщинам платили за производство пищевых младенцев
