следовать его требованиям, жить в согласии с законами природы и общества, что не
оставляет места никаким вопросам».
Конечно трудно сравнивать два типа условий — жизни в дикой природе и тех, что
сложились на плантаторских факториях (где работали «дикие» негры), но если такое
сравнение все-таки сделать, то жизнь на свободе была бы предпочтительнее. На
современных интенсивных животноводческих фермах животные лишены возможности
ходить, бегать, свободно распрямить свои конечности или быть частью семьи, стада.
Правда конечно, что на воле многие дикие животные гибнут по разным причинам, в
т.ч. от зубов хищников, но животные, содержащиеся на фермах, не живут дольше, чем
находящаяся на воле их часть, что терпит все опасности. Даже надежное кормление на
фермах не является неоспоримым благом, лишая животного основного стимула его
природной активности — действий в поисках пищи. Результатом этого есть жизнь в
высшей степени примитивная, лишенная всего чего бы то ни было, за исключением
разве что лежать в стойле и есть.
С другой стороны, сравнение условий животноводческой фермы с естественными
условиями действительно не могут служить мотивами для оправдания ферм, т.к. не
имеется альтернативы в решении данной проблемы. Освобожденных с
животноводческой фермы животных невозможно вернуть в среду дикой природы.
Находящиеся сегодня на фермах животные были выращены человеком для фермы и
предназначены для продажи на производство пищевых продуктов. Если бы бойкот
животноводческой продукции, предлагаемый данной книгой, оказался эффективным,
это бы уменьшило количество продукции, которая могла бы быть купленной. Это не
означает, что вечером мы все поголовно воздержимся от такой покупки. (Хотя я и
оптимист освобождения животных, но все-таки не хотел бы обманывать себя и других).
Уменьшение спроса на мясные продукты будет постепенным. Это приведет к тому, что
выращивание животных станет менее выгодным. Фермеры обратятся к другим видам
сельскохозяйственного производства и гигантские корпорации начнут вкладывать свои
средства в другие отрасли. В результате будет выращиваться меньшее количество
животных. Обилие животных на промышленных фабриках-фермах пойдет на убыль,
потому что места убитых животных не будут пополняться новыми, а отнюдь не потому,
что животных можно будет вернуть назад в природные условия. В конце концов
возможно (и тут я уж позволю себе не сдерживать своего оптимизма) настанет такое
время, что стада крупного рогатого скота и свиней можно будет найти только в
крупных резервациях, подобных нашим нынешним заповеданным участкам дикой
природы. И выбор поэтому будет заключаться не между жизнью на скотоферме или
жизнью в дикой природе, он будет в том, избрать ли животным судьбу жить на ферме,
чтобы потом быть убитым на пищу, или вообще не рождаться.
С этой точки зрения в дальнейшем могут быть поставлены ряд возражений по
существу. Заметим также, что если все мы были бы вегетарианцами, то было бы
соответственно намного меньше свиней, крупного рогатого скота, цыплят и овец, а
немногие, потребляющие мясо, заявили бы, что они действительно считают мясо своей
любимой едой, но тогда животные сверх необходимого им количества могли бы не
появляться на свет вообще.
Такие оправдания со стороны предпочитающих мясную пищу, которые могут быть
также приняты и от имени экспериментаторов, создают атмосферу нелепости вокруг
них, но часть из тех, кто выдвигает их, по-видимому, принимают их вполне серьезно.
Это может быть очень просто опровергнуто указанием на то, что жизнь животных в
современных животноводческих фермах настолько лишена какого-либо позитива или
хотя бы удовольствия, что такой вид существования бесполезен и для самого
животного. Даже допуская, что эти условия были улучшены, и тогда положительный
