—Шуо вернулся, вернулся, посмел вернуться, — каркали молодые. — Ну, мы ему зададим! — И, распаленные, они лихо слетели с веток акации.
Балобан промелькнул высоко в небе.
—За ним!
—Кар-кар! Остановитесь, ой, кар-кар! Что вам говорят? За балобаном разве угонишься?
Он вернулся сам, промелькнул, как шипящая молния, и схватил самую большую ворону, да с такой силой, что от нее отделился и стал спускаться к земле клок перьев; балобан же, еще раз мелькнув, унес в своих когтях навеки смолкшую жертву.
Вороны на секунду окаменели от ужаса, потом со смертельной ненавистью устремились вслед за балобаном, который с грузом летел довольно низко. Сев возле леса на межевой камень, он стал рвать ворону на части, так что перья полетели в разные стороны.
—Он расправляется с ней, уже расправляется! — каркали вороньи родичи, планируя на врага, но на этот раз уже остерегаясь и каждый раз в нескольких метрах от земли вновь устремляясь ввысь.
Их гвалт приманил сороку. Вынырнув из леса, она робко перепархивала с одного дерева на другое и, увидев балобана, тихо застрекотала:
—Вы спятили, окончательно спятили! Какая неудачная затея! С господином Шуо шутки плохи. Смотреть даже страшно… — и она тихонько повернула обратно в лес.
Сорока, разумеется, жалела не ворон, а свою собственную шкуру.
Балобан же прекрасно позавтракал, не обращая на вороний крик ни малейшего внимания. Сидя на куче окровавленных перьев, он вырывал из вороны кусочки мяса вместе с маленькими перышками, которые сходили за гарнир; содержащаяся в них и костях известь необходима ему для пищеварения.
Балобан не знал этого, но ему хотелось поесть перьев, а то, что хочет здоровый организм, идет ему на пользу. Кто учит теленка лизать стену? Никто. Теленок делает это инстинктивно, потому что его хрупким костям нужна известь.
Содержащиеся в костях, волосах и перьях известь и фосфор нужны балобану, как и всем хищным птицам, не только для укрепления костей, но и для замены выпадающих при линьке перьев.
Но вот балобан стал глотать уже медленнее, то и дело останавливаясь, посматривая вдаль, точно раздумывая, продолжать ли трапезу. Потом, не удостаивая вниманием ворон, бранящих его с соседних деревьев, точно невесомый оторвался от земли и на небольшой высоте полетел к реке. Но достигнув ее, он резко повернул, устремился к лесу и исчез.
Миклош, разговаривавший с Янчи, и не заметил редкого в этих краях хищника.
Рыболовный кооператив купил у поселкового совета старый тополь, и теперь рыбаки пришли на берег с топорами, пилами, приехала туда и телега, но главная роль в предстоящей операции отводится не ей, а лошадям. Никто больше не пожелал приобрести старое дерево, ведь ценность его невелика, а вытаскивать его из реки трудно и опасно. Для этого и потребовались лошади.
— Мы тут распилим ствол, Янчи. Пень не трогайте, пусть остается. Он мне понадобится.
— Для чего же?
— Потом скажу… Приступайте к работе, пока дерево держится на воде, спиленные ветки прибьет к берегу. Лошади вытащат ствол, а вы займетесь разделкой. Когда вода совсем спадет, доберетесь и до верхушки тополя.
Янчи заглядывает в яму: пол сухой норы устлан мхом и листьями.
— Неужто выдра такая большая?
— Коли я не видел бы ее своими глазами, сроду не поверил бы. Знаешь, Янчи, вместе с хвостом метра полтора. Вторая рядом с ней точно крыса.
— Сколько мы над норой ходили… Чего ж ты не стрелял?
Миклош не поднимает глаз от земли.
—Ружье у меня было не заряжено. А потом… я едва успел оттолкнуть Эсти, ведь дерево чуть не утянуло ее за собой в реку.
Теперь и Янчи не поднимает глаз от земли.
—А-а-а, — тянет он. — Понятно, понятно. Потом они обмениваются взглядами.
—Вчера я к ней посватался и теперь в женихах хожу, но никто кроме тебя, Янчи, об этом не знает. Не люблю, когда судачат на мой счет.
Сняв шляпу, рыбак молча протягивает ему руку; и это крепкое рукопожатие заменяет теплые поздравления и пожелания, которые передаются от Янчи Миклошу как электрический заряд.
—Мы так решили: шафером Эсти будет дядюшка Габор, а моим ты.
— Спасибо, Миклош, за честь, — говорит Янчи, опираясь на топорище. — Ты мог бы найти шафера и получше.
— Два сапога — пара. Мне подходит бродяга, пропахший рыбой, такой же бедняк, как я.. Ну, пойду.
Растроганный Янчи подошел к лесорубам. Они уже приладили большую пилу к стволу тополя, и — хр- хр-хр — ее зубья, звонко распевая, врезались в дерево, разбрасывая белые опилки по темной земле.
Внезапно налетел ветер. Разгоряченные работой люди и не обратили на него внимания, но старый рыбак надвинул шляпу на вспотевший лоб.
—Поторапливайтесь, ребята, погода портится, недаром поясницу у меня ломит.
