«Не удалось. Бывает. Кто сказал, что будет просто? Достичь цели, не приложив усилий, глупо, неинтересно. Всё идёт своим чередом, все развивается, все под контролем времени. Неужели идея глупа сама по себе? Да нет, она не глупа, она просто несвоевременна, слишком абстрактна. В конце концов, ещё Да Винчи придумал дельтаплан, но что он мог знать о дакроне и алюминиевых трубах? Мюнхгаузена до сих пор воспринимают как глупую сказку, а Сурков лично видел машину, которая движется в полном вакууме, вытягивая себя за волосы. Необходимо найти подход. Ведь все рассуждения по-прежнему кажутся логичными и последовательными. Думай, Сурков, думай.
«А что если и будущее нельзя изменить»?
Сурков поднял руку и приблизил палец к носу.
«Вот сейчас я дотронусь пальцем до носа или не дотронусь. Я хозяин будущего, и в зависимости от того, чего я захочу, изменю будущее. Или не изменю? Что изменится, если я буду спать или всю ночь трогать себя за нос? Ничего. А если я пойду на улицу? Ничего. А если я ввяжусь в пьяную драку? Ничего. А если меня собьёт машина? Никто не заметит.
Может, Людмирский прав, кто-то наблюдает за временем и не даёт возможности его изменить?
Глупости, нет ни судьбы, ни предрасположенности. Иначе наши поступки не имели бы никакого смысла, а все человечество завалилось бы на диван. Будущее можно изменить — это также верно, как-то, что оно настанет. А раз настанет, значит машину времени создадут — это абсолютно верно».
— Ничего не понимаю, — сказал он вслух.
Сурков набрал телефонный номер, и, сообщив код несуществующего города, долго рассказывал телефонной барышне, как он пытался обмануть время, как напился с Людмирским и как познакомился с Эльзой. Бархатный голосок на том конце провода сначала сопротивлялся, но вскоре замолчал, и Сурков ловил себя на мысли, что говорит сам с собой. Лишь когда он стал описывать внешность Эльзы, в телефонной трубке возникли визгливые нотки.
— А ты сам-то красавцем себя считаешь?
Сурков тут же замолчал и с испугу повесил трубку, но телефонный аппарат сразу зазвонил.
— Опочки, — произнёс Сурков, — это как вообще?
Он двумя пальцами аккуратно поднял трубку с аппарата и поднёс её к уху.
— Я тебя спрашиваю, ты себя красавцем считаешь?
— Нет, — послушно ответил Сурков.
— Тогда, кто тебе давал право хаять бедную девушку?
— Она не бедная, у неё папа — заслуженный оленевод.
— Не ври, Сурков.
— Мы, кажется, не знакомились, — опешил Сурков.
— А я тебя насквозь вижу. Сидит такой обиженный гений и думает, как бы ему стресс пережить? И давай названивать первому встречному — поперечному.
— С чего ты взяла?
— Я же сказала, что насквозь тебя вижу.
Суркову стало нехорошо. Мысль, что какая-то дама видит его насквозь, сама по себе неприятна, а если она ещё ловит за руку и перезванивает — это совсем скверно.
— Сколько ты хочешь? — спросил Сурков фразой из какого-то детектива.
— Миллион, который ты мне обещал. И знаешь что, Сурков, я подумаю о том, чтобы увеличить мой процент.
— Эльза! — обрадовался Сурков. — Какой у тебя красивый голос.
— Не подлизывайся.
— Ничуть. Ты меня поражаешь.
— Это моя работа.
— Что же ты не сказала, где работаешь?
— Сурков, прибереги лесть для своей жены. Спокойной ночи.
— Подожди, подожди, Эльза.
— Что?
— Давай дружить.
— Да пошёл ты.
В трубке раздались короткие гудки, и почему-то Сурков почувствовал себя хорошо. Как ни странно, но он был рад, что позвонил именно Эльзе.
«Удивительная женщина, — подумал Сурков. — И на дуде игрец и что там ещё?»
— Итак, товарищи миллионеры, — сказал Сурков, кладя ладони на стол.
— Я это уже где-то слышала, — шепнула Эльза на ухо Людмирскому.
— Не шушукаться, — приказал Сурков.
— Не корчь из себя крутого. Ближе к делу.
— Хорошо, — Сурков наморщил лоб, — буду краток, начну издалека.
— Ещё короче.
— У меня для вас две новости: одна хорошая, другая плохая.
— Не надо, не надо продолжать, — запричитала Эльза. — Начни с хорошей.
— Я гениален.
— А хорошая новость? — спросил Людмирский.
— Хорошие новости кончились.
— Ничего себе денёк.
— Теперь о грустном. Моя гениальность — залог нашего успеха, однако этого мало. Необходимы решительные действия с нашей стороны, чтобы сломать реальность.
— Как это?
— Я долго думал, почему наш эксперимент не удался, и пришёл к выводу, что ошибся в самом начале. Будущее действительно нельзя изменить. Это как река, текущая по руслу: если она устремилась по выбранному пути, то помешать этому невозможно.
— Но.
— Никаких «но».
— Помешать этому нельзя, а вот повернуть или свернуть. Понимаете, время, как и все остальное, закономерно. Взять, к примеру, луч света. Зная скорость и направление, мы с точностью до миллиметра можем определить, где он окажется через год. Наше будущее так же закономерно. Не настолько точно и безупречно, но уверяю вас, что уже в первом классе, я предполагал, кем станут мои одноклассники через десять лет. Возможно, что не тех из них посадили, не те спились и не те уехали в Израиль, но в большинстве своём прогнозы мои сбылись, и в этом нет ничего удивительного. Не надо быть провидцем, чтобы предположить, чем вы будете заниматься завтра.
Людмирский и Эльза переглянулись. При этом по их лицам пробежали следы внутренней борьбы.
— Вот видите, — сказал Сурков. — Вы и сами делаете прогнозы. Однако глупо делать глупые прогнозы. Или помните поговорку: деньги к деньгам?
— У тебя нет денег, — вставила Эльза.
— Вот именно, — воодушевился Сурков. — У меня пока нет денег, и это надо исправить.
— Вариант с ограблением сберкассы ещё рассматривается?
— И не только сберкассы. Вы слышали о том, что Госстрах уже не является монополистом, а у Госбанка появляются конкуренты? Существует первая букмекерская контора и так далее.
— «Так далее» звучит конкретнее предыдущего, — сказала Эльза.
— Суть моего предложения сводится к следующему: во-первых, необходимо помочь нашим потомкам, так сказать, обозначить мою фигуру; сделать так, чтобы она стала известной и в обозримом, и в отдалённом будущем. Например, заголовками в газетах: «Забавы отечественных миллионеров: господин Сурков подарил дому инвалидов болид класса «Формула — 1»». Или «Молодой миллионер решает стать первым туристом в Космос». А во-вторых, обезопасить моих наследников, ведь если я стану миллионером, они ничем не будут рисковать, сообщая мне шесть номеров, я то им уже стал.
