ретроспективы далее читать не будет. Попробую применить киношную технику рваного монтажа, благо кино раньше снимать доводилось и вроде бы получалось неплохо. Даже международные фестивали выигрывал. Итак, основной текст я буду писать с текущей временной позиции в сюжете, слегка комментируя с позиции «сейчас», явно оговаривая в комментариях то, чего не знал по ходу событий и о чем догадался только впоследствии. И сделаю в него врезки с видением в нескольких других временных плоскостях. А также — на ключевых местах врежу отрывки с Ленкиным видением, и опять же в нескольких временных плоскостях, потому как оно тоже весьма динамично менялось. С датировкой каждой врезки. Фиг его знает, вдруг свяжется. Иного пути всё равно не просматривается.
Итак — история началась на рубеже тысячелетий. За несколько минут до наступления двухтысячного года. Был у меня тогда как раз начавший рушиться роман с уже упоминавшейся девушкой Кристиной. Вот и получилось так, что на Новый год мы с ней поцапались, она сбежала работать, а мне не захотелось нигде пьянствовать, не захотелось никого из знакомых даже видеть, в душу как будто корова нагадила… Да и здоровье выписывало фортеля изрядные. А просто положить на праздник и лечь спать — тоже не дело. Капитуляцией попахивает. Выпил я с сыном по рюмке шампанского, оделся потеплее, набил карманы всякой взрывчаткой да и пошёл в одиночку слоняться по Красной площади. Чисто на всякий случай захватив с собой ещё одну бутылку шампанского, а заодно и пару каких-то мелочных сувениров. Которые пригодились. На площади, за три минуты до боя курантов, готовящая стаканы и занимающая позиции толпа притиснула меня к двум красивым девушкам лет по девятнадцати, в схожем с моим настроении, но без своей бутылки. Две Лены. Как положено — миниатюрная блондинка и высокая брюнетка. Что поделать, судьба… Как принято говорить в определённых кругах, делиться — надо. Что и было исполнено безо всякой задней мысли. Шампанское перекочевало в желудки, сувениры-подарки — в сумочки девушек. И на этом всё. Никому не хотелось знакомиться. Даже в эту абсолютно волшебной красоты ночь с искрящимися снежинками с полкулака размером. Мне — по причине карантина (дважды в жизни в практически этой же ситуации я мгновенно оказывался женатым на случайной даме, а потому дал себе строгий зарок впредь на эти же грабли не наступить). Ей — потому, что у неё то ли только что умер, то ли был при смерти отец, дату я не уточнял, но плюс-минус так. Её подружке — уж не знаю, почему. В общем, десять минут поговорили мы ни о чём да так и разошлись, не обменявшись даже телефонами.
Не знаю почему, но я эту встречу запомнил. Никаких предчувствий, никаких намёков на влюблённость, ничего. Просто запомнил. Несмотря на то, что именно тогда моя жизнь сорвалась наконец с мёртвой точки и понеслась даже не вскачь, а по типу болида «Формулы-1», стартовавшего с третьего ряда стартовой решётки и пытающегося на первых сотнях метров дистанции выскочить в лидеры. Наверное, нужно немного напомнить, что всё это для меня значило. За пару лет до того я сделал самую большую глупость в своей жизни, опубликовав первую свою книгу, не считая научных, под собственным именем. Тоже мемуарную, но – и тоже художественную. Собственно, об открытиях географических. Книга удалась. В определённых кругах даже стала культовой. В тех кругах, откуда я добывал себе друзей. В единственных подобных кругах, которые сохранились после того, как я в науке вылез на уровень, где стал иконой. И — заодно стал иконой в некоторых других областях, подчас совершенно незаслуженно. Как, например, в фотографии. Смотрю вот сейчас на свои старые работы и вижу, что просто не умел снимать. Вообще. Ни техники, ни композиции. И аппаратура дурацкая к тому же. На экзотических сюжетах выезжал, не более. А снимать действительно художественно уже сильно позже научился. Собственно — только после несостоявшегося знакомства с Ленкой. Идиот. Удачный проект, резко меняющий общественный статус, всегда вырастает в стену между собой и людьми. А если стена построена уже почти вкруговую, застраивать последний проём — капец. На этом меняется мир. Оглянешься — вокруг вроде бы те же полсотни друзей, что и были. Но уже другие. Смотришь и знаешь — на кого ни ткни пальцем, придёт каждый. Хоть на пьянку, хоть в экспедицию. Плюнув на всё. Вкладываясь полностью. Но ещё знаешь — что он не приведёт с собой ни единого нового человека. Даже если просить о том открытым текстом. Даже если упрашивать на коленях. Не привнесёт в затею ни одной своей идеи. Не пикнет, видя явную глупость. Будет смотреть в рот и делать, что скажут. Ни граммом больше. Ни один из них не пригласит ни в один встречный проект. Не пригласит ни на один междусобойчик без солидного официального повода. Зато на идиотские официальные мероприятия — пригласят. Тщательно оградив там от новых людей. Нельзя так жить. Пару лет подряд готов был повеситься. Здоровье посыпалось, даже под нож к хирургам угодил. В общем, диагноз ясен. Но выход — нашёлся. Разогнать под ноль весь круг общения, вплоть до жены. И начать строить новый, в новых кругах, где мало кому известен… Не то чтобы поменять круг занятий и интересов, совсем это тяжко было бы, но переставить акценты, сыграв на множественности интересов, — можно. Сменил литературную тематику, прочно уведя всё новое под псевдонимы, которые никому не раскрываю и в обозримом будущем не раскрою. На уровне паранойи. Даже запретил себе держать дома изданное. Трудно всё это в возрасте за сорок. Запредельно трудно. Но — не невозможно. Месяца за два до той новогодней встречи с Ленкой у меня оно впервые стало получаться. Когда неожиданно возник роман с Кристиной, та стала приводить друзей и подруг, и я вдруг почувствовал, что могу быть интересен, причём не только девушкам, в поколениях основательно младше, чем я до того момента принимал в рассмотрение. Странная штука. Всегда был уверен, что только люди своего возраста, плюс-минус десять лет, являются людьми, а все прочие относятся к какому-то другому биологическому виду. За исключением родственников, конечно. А тут вдруг выясняется, что фигушки. Если открываться полностью, не допускать ни грамма фальши, ни грамма высокомерия, ни полграмма снобизма, видеть в них людей, равных себе и не менее интересных, чем сам, — все границы растворяются. Итак, эта книга — первая вещь, которую я за последние девять лет, возможно, опубликую под собственным именем, да и то скорее потому, что тёплые чувства ко мне у читателей она вряд ли вызовет, а остальные надо встречать с открытым забралом. А может быть, и не стану под своим. Если не смогу заручиться согласием всех главных героев, то часть их будет переименована, и я за компанию. А может быть, и вообще не стану публиковать. Время покажет…
Как только у меня стало получаться с поиском новых друзей и любовниц, я начал искать — Любовь. Такую, какой у меня в жизни ещё не было. Настоящую. Говорят, что мужчина начинает понимать, какая именно женщина ему нужна и что с ней делать, только к сорока годам. Правильно говорят. Я точно знал, что ищу. Как когда-то пели в своей песне Uriah Heep — «I was looking for love in the thousands places. There was no stone, that I left unturned». Находил. В кафе. В катакомбах. В интернете. Где угодно. Влюблённости, самые сумасшедшие в моей жизни. Самых красивых девушек. Самых талантливых. Одну за другой. Почти все взаимные. Но — недолгие. Возможно — один раз нашёл Ту. Сашу. Но она была слишком молода, и роман опять же быстро рухнул. Спустя годы, впрочем, вспыхнул опять, но снова ненадолго. Впрочем, это отчасти уже было в предыдущих главах, какие-то фрагменты ещё впереди… Сейчас несущественно. Существенно то, что вся эта трёхлетняя гонка меня подняла к жизни, а заодно и как следует измочалила. Измочалила настолько, что после весьма похабного завершения самого убойного и самого вулканического из романов той поры, длившегося всего две недели, — я, наконец, поднял лапки, залёг на диван, включил телевизор и начал ныть новым друзьям о том, что жизнь не удалась и пора бы старому козлу на покой. То есть — вру, конечно, несколько раз пытался дёргаться, но безо всякого значимого успеха. Впрочем, читатель это уже явно оценил, раз уж досюда добрался. Вот что я точно не пытался тогда делать — так это соблазнять периодически сваливавшихся с визитами и пытавшихся меня растормошить нескольких моих натурщиц с подружками. И зря не пытался. Весьма своеобразное и весьма обидное наказание за ту пассивность словил. В форме мандавошек. Очень обидно оно, когда безвинно. Впрочем, о мандавошках позже. А сейчас дело помаленьку подходило к Новому году. Спустя три года после той встречи на Красной площади. И тут…
И тут — мне позвонил человек из моей прошлой жизни. Не то чтобы друг. Друзей я всех разогнал, кроме тех, кто в тысячах километрах от Москвы. Звать Георгом. Просто хороший знакомый, к тому же по возрасту мне скорее в отцы годящийся. Спросил, не возражаю ли я, если он нагрянет ко мне в гости с бутылкою и двумя моими знакомыми девушками, какими именно — секрет. И нагрянул. Через неделю. Вы правильно угадали, это была Ленка. Вместе с той же самой подругой, которая тоже Лена и с которой они были вместе на Красной площади.
Спустя немало времени Ленка рассказала мне, как оно получилось. Полугодом после той встречи — она прочитала мою книгу. Ту, которая порушила мне прошлую жизнь. Книга изменила жизнь ей. Как много
