— Ну, не совсем так. Но смысл был такой.
— То есть он тебе не поверил?
— Саймон умеет дурачить людей красивыми словами. Он и отца одурачил. Отец думает, что мы…не так друг друга поняли.
— Не так друг друга поняли? Ты ведь его дочь!
— Я же тебе сказала: Саймон его одурачил. Знаешь, отец сказал: «Надо дать парню еще один шанс». Он до сих пор думает, будто мы крупно поссорились, и только.
— А почему ты не рассказала, из-за чего вы «крупно по¬ссорились»?
— Я не хотела, чтобы он знал. Он бы все равно мне не поверил. Я боялась, что потеряю и второго родителя, — с от¬чаянием в голосе ответила Джулия.
— Джулия, о чем ты говоришь? Возможно, Том не самый лучший отец, но он не стал бы отказываться от тебя только потому, что ты порвала с каким-то парнем.
— Понимаешь, отец всегда боялся, что я пойду по сто¬пам матери. А я дорожу отношениями с ним. Не хочу его терять.
Габриель закрыл глаза, упершись затылком в изголовье кресла.
— Если этот Саймон заставлял тебя делать то, чего ты не хотела, если он издевался над тобой и самоутверждался за твой счет, ты должна была рассказать отцу. Ему необходимо это знать.
— Слишком поздно, — выдохнула Джулия.
Габриель обнял ее:
— Джулия, этот груз нельзя носить в себе. Однажды тебе придется кому-то рассказать.
— Да, — кусая губы, ответила она.
— И лучше, если этим человеком буду я.
Она кивнула в знак понимания. Но ее кивок ничего не обещал.
— Дорогая, нам пора выходить из машины. Думаю, Клар¬ки нас уже заметили.
Внешне в знакомом доме ничего не изменилось. Разве что в вазах исчезли живые цветы, которые так любила Грейс. Но вскоре Джулия ощутила пронзительную пустоту и холод, хотя дом был полон людей и отопление работало исправно. Вместе с Грейс ушло иное тепло — душевное, и это чувство¬вала не только Джулия.
Она инстинктивно вздрогнула и сейчас же почувствовала у себя на талии руку Габриеля. Прикосновение было мимо¬летным. Напоминание, что он по-прежнему рядом, невзирая на здешний регламент их отношений. Но ощущение спокой¬ствия, не покидавшее Джулию, пока они летели и ехали сю¬да, начало исчезать.
— Джулия! — радостно завопила выбежавшая из кухни Рейчел. — Как я рада тебя видеть!
Подруги обнялись. Следом Джулию приветствовали Эрон, Ричард и Скотт. Джулия заметила, что Габриеля обняла толь¬ко Рейчел. Мужчины поздоровались с ним сдержанно, осо¬бенно Скотт.
Джулия хотела выразить Ричарду запоздалое соболезно¬вание и извиниться за то, что не смогла приехать на похоро¬ны. Но Рейчел потащила ее на кухню:
— Идем. Я там делаю «Флиртини». Освежишься с до¬роги. Габриель, если хочешь пива, холодильник к твоим услугам.
Они ушли на кухню, оставив мужчин смотреть футболь¬ный матч.
— Надеюсь, Габриель не докучал тебе дорогой, — сказа¬ла Рейчел, беря в руки шейкер.
— Он был сама любезность. Я ему так благодарна. Если бы не он, мне пришлось бы ловить попутную машину. Отец решил провести вечер в обществе Деб и ее детей. Если не воз¬ражаете, я останусь ночевать у вас. — Джулии было неловко за отца, отдавшего предпочтение любовнице, а не дочери.
— Том есть Том, — усмехнулась Рейчел, подавая Джулии коктейль. — Я буду только рада, если ты останешься у нас на все дни. Что тебе делать в пустом доме?
За первой порцией «Флиртини» последовала вторая. Язы¬ки девушек стали свободнее, а обсуждаемые ими темы — от¬кровеннее. К этому времени матч закончился, и плазменный экран в гостиной погас. При жизни Грейс телевизор обитал в подвальном этаже. Теперь Ричард перенес свою любимую игрушку в гостиную.
Мужчины угощались коктейлем, пивом, легкими закус¬ками и не уставали давать Рейчел совершенно бесполезные советы по части приготовления индейки.
— По-моему, ты ее передержала, — тоном ресторанного шеф-повара заявил Скотт. — Не пришлось бы нам давиться этой мясной подошвой.
— Скотт, если ты не заткнешься, то вообще не полу¬чишь ни кусочка.
Джулия открыла духовку электрической плиты, придир¬чиво разглядывая корочку на индейке и сверяясь с показа-ниями термометра.
— Дорогая, не слушай этого нытика, — успокоил Рейчел Эрон, целуя ее в затылок. — Его питание фастфудом дает о себе знать.
Родной брат Рейчел был старше ее на пять лет. Как и се¬стра, он обладал веселым, общительным характером, но пре¬восходил ее по вспыльчивости. Он был почти одного роста с Габриелем, только несколько плотнее. От отца Скотту до¬стался цвет глаз и волос и очень щедрое сердце. На Габриеля с некоторых пор эта щедрость не распространялась.
— Как хорошо, что ты приехала, — сказал Ричард, под¬саживаясь к Джулии. — Рейчел мне говорила про твои успе¬хи в аспирантуре.
Джулия улыбнулась. Ричард был человеком старомодного воспитания. Он преподавал биологию в Саскуэханнском уни¬верситете, специализируясь на анатомии человека, и прежде всего на свойствах нейронов человеческого мозга. При своем интеллекте и обаянии он мог бы быть душой компаний. Но профессор Кларк не любил шумных сборищ и отличался не¬многословностью. Вместе с чрезмерно разговорчивой Грейс они великолепно дополняли друг друга. Потеряв ее, Ричард как будто лишился опоры и стал чем-то похож на воздушный шарик, выпущенный из рук. Джулия остро почувствовала его одиночество. В уголках глаз у него прибавилось морщинок, а сам он похудел и заметно постарел.
— Я тоже рада, что я здесь, среди вас. Ричард, прости, что меня не было в сентябре. — Джулия виновато посмотрела на него, и он понимающе погладил ей руку. — Мне очень нра¬вится в аспирантуре. Узнала столько интересного. — Она старалась не ерзать на стуле, особенно под пристальным взглядом знакомых синих глаз.
— Габриель говорил, что ты ходишь на его семинары.
— Ну да? — оживился Скотт. — И ты хоть что-то пони¬маешь из его объяснений? Или тебе нужен переводчик?
Конечно же, это была шутка, но краешком глаза Джулия видела, что слова Скотта задели Габриеля.
— Из всех курсов, которые мне приходится слушать, я больше всего люблю семинары профессора Эмерсона. Они считаются лучшими на гуманитарных факультетах. А в ок¬тябре он читал лекцию, и в зале было более сотни слушате¬лей. Университетская газета поместила его портрет.
Брови Рейчел изогнулись, а прищуренные глаза замета¬лись между Джулией и Габриелем.
— Ну, Гейб, ты даешь, — захохотал Скотт. — А твои жен¬щины тоже называют тебя профессором Эмерсоном? Пред¬ставляю, как это круто звучит в постели.
— Во-первых, Скотт, у меня нет, как ты изволил выра¬зиться, женщин. А одна удивительная леди, с которой я встре¬чаюсь, так меня не зовет, — ледяным тоном парировал Габ¬риель. Он стремительно покинул кухню, но дверью не хлоп¬нул.
— Скотт, веди себя прилично, — негромко, но с замет¬ным упреком сказал сыну Ричард.
— Пап, я только пошутил. Габриель слишком уж серьез¬но относится к своей персоне. Нужно освободить его от это¬го груза. Нас профессорами не удивишь. А то, что женщины у него вроде спорта, — это мы все знаем. Подумаешь, надул- ся. Подуется и перестанет.
— Похоже, Габриель нашел себе подругу. Рад за него, — совсем с другим оттенком, искренним и дружеским, сказал Эрон.
У Ричарда было такое выражение лица, будто он услышал о некой гипотезе, требующей подтверждения.
Рейчел вдруг стукнула кулаком по кухонному столу и вста¬ла, уперев руки в бедра:
