показать, насколько ты желанна.
— Это как? — недоверчиво прошептала Джулия.
— Сейчас увидишь.
Габриель поцеловал ее и перевернул на спину. Сам он ле¬жал на боку, подперев голову локтем, и смотрел в ее большие грустные глаза. Потом осторожно, не торопясь, он стал гла¬дить ей волосы. Его пальцы двигались по ее щекам, смахивая слезы. Потом настал черед подбородка, щек, бровей.
Не касаясь ее грудей, Габриель вел пальцем по ложбинке между ними. Ниже, еще ниже, до живота, где была полоска голого тела. Там его палец стал чертить замысловатые узоры, затем он положил ладонь на ее руку и поцеловал в грудь.
— Как хорошо, — едва слышно выдохнула Джулия.
— Мы с тобой вдвоем. Ты и я. Больше никого. И мне сей¬час важнее всего твой покой. Если хочешь вернуться в свою комнату, я тебя перенесу. Может, тебе удобнее спать одной? Я готов сделать для тебя все, что в моих силах. Но, дорогая, не проси, чтобы этой ночью я взял твою девственность. Ты мне ее подаришь, но не сегодня.
— Я хочу остаться здесь. Без тебя я плохо сплю, — при¬зналась Джулия.
— И я плохо сплю без тебя. Как хорошо, что это у нас об¬щее. — Габриель поцеловал ее и осторожно повел руку к ее ягодицам. — Теперь ты убедилась, что мое внимание к.тебе ничуть не ослабело? — Он снова поцеловал ей шею. — Про¬сти, что тогда поставил тебе отметину.
— Не надо просить прощения, Габриель. Мне… нравится твоя отметина. И я с удовольствием вспоминаю, как она по¬явилась.
— Мне нужно быть внимательнее.
— Ты и так очень внимателен, — вздохнула Джулия.
— Тогда, дорогая, перевернись на живот.
Джулия не сразу, но легла на живот и повернула голову, чтобы видеть Габриеля и показать, что она полностью дове¬ряет ему.
Габриель встал на колени и осторожно откинул ей волосы:
— Расслабься. Почувствуй, какая ты красивая.
Осторожно, обеими руками, Габриель стал массировать
ей шею, плечи, спину, исследуя каждый дюйм ее тела с голо¬вы до кончиков пальцев. Особое внимание он уделил масса¬жу каждой стопы.
Джулия тихо стонала.
— Помнишь, как ты осталась со мной после того жутко¬го семинара?
Она кивнула, закусив губу.
— Тогда ты относилась ко мне с большим недоверием. У тебя были для этого все основания. Но уже тогда я решил, что я… Словом, любовь моя, со мной ты всегда будешь в бе¬зопасности. Обещаю.
Закончив массаж руками, Габриель повторил все это гу¬бами. Вряд ли тот, кто от нее устал или кому она надоела, стал бы столько возиться с нею. Когда он вытянулся и лег рядом, Джулия обняла его и страстно поцеловала.
— Спасибо тебе, Габриель, — только и могла сказать она.
Теперь она понимала, что поторопилась отдаться ему те¬лом. Вначале нужно обнажить душу. Она вдруг почувствова¬ла: момент настал. Сейчас. Ее душа устала хранить секреты. Его секреты.
Габриель и так многое ей рассказал о себе. Почему она должна таиться? Пусть ей будет больно рассказывать, но еще больнее оставлять это внутри.
— Мы с ним встретились на вечеринке. Я тогда была пер¬вокурсницей… — Джулия откашлялась и перешла на ше¬пот. — Он учился в Пенсильванском университете. Я слы¬шала о его отце, но заинтересовалась его сыном не поэтому. Мне он понравился, потому что был веселым, остроумным и мы неплохо проводили время вместе. Меня очень удивило, когда в мое первое студенческое Рождество он без всякого приглашения приехал в Селинсгроув. Он знал, что мне нра¬вятся итальянские вещи, и поэтому привез в подарок ярко- красный итальянский мотороллер «Веспа». Он даже название придумал — «Джулия красная». — (Габриель удивленно под¬нял брови.) — Естественно, это ты пробудил во мне любовь ко всему итальянскому. Но тогда я уже не надеялась снова тебя увидеть. Я решила, что ты меня забыл. Сколько можно жить воспоминаниями? Я понравилась его родителям. И они приглашали нас в Вашингтон или на различные политиче¬ские мероприятия в Филадельфии. Несколько месяцев мы встречались с ним как друзья. Но потом он сказал, что хочет от меня большего. Я согласилась. С того момента наши от¬ношения изменились. Везде и во всем он хотел и требовал большего.
Даже в ночном сумраке было видно, как вспыхнули щеки Джулии. Габриелю показалось, что у нее поднялась темпера¬тура. Он стал осторожно гладить ей плечи.
— Потом он заявил: раз он мой парень, я не должна от¬казывать ему в сексуальной близости. Когда я сказала, что не готова, он обозвал меня фригидной. Он думал задеть мое са¬молюбие, а получилось наоборот. Не стану тебе врать: свою девственность я тогда сберегала не для тебя. Просто не хоте¬ла, чтобы меня принуждали к сексу. Наверное, это слишком похоже на детские капризы.
— Нет, Джулианна, это не детские капризы, а неотъем¬лемое право каждой женщины решать, с кем она хочет или не хочет спать.
Джулия слабо улыбнулась:
— Чем сильнее он на меня давил, тем больше я старалась ублажить его другими способами. Он вел себя так, будто имел все права на меня. Он запретил мне встречаться с Рей¬чел. Думаю, он не мог ей простить, что она невзлюбила его с первого раза. Я старалась его не злить и всячески избегала ссор. А его прежняя любезность почти исчезла. — Она замол¬чала, обдумывая, как строить дальнейший рассказ.
— Он тебя бил? — спросил Габриель, заставляя себя го¬ворить спокойно.
— Не совсем.
— Джулианна, это не ответ. Он тебя бил?
Она почувствовала: Габриеля уже трясет от злости. Врать ему она не хотела, но не знала, какие слова услышит от него, когда Габриель узнает о дальнейшем. Тщательно подбирая каждое слово, она сказала:
— Раза два он меня сильно толкнул. Натали, моей со¬седке по комнате в общежитии, даже пришлось оттаскивать его от меня.
— В юридической практике это называется покушением на насилие. — (Джулия отвела глаза.) — Но об этом мы по¬говорим потом. Не сейчас.
— Знаешь, его слова были больнее и противнее любых его действий, — продолжила Джулия, грустно рассмеявшись. — Правда, он относился ко мне лучше, чем моя мать. Но быва¬ли моменты, когда я сама хотела, чтобы он меня ударил. То¬гда бы наши отношения разом прекратились. А постоянно выслушивать его монологи о моей фригидности и женской никчемности… — Она вздрогнула. — Если бы он меня уда¬рил, я могла бы пожаловаться отцу, показать след от удара. Тогда отец поверил бы.
Услышанного Габриелю было уже достаточно, чтобы воз¬ненавидеть и Саймона, и ее отца. И хотя Габриель сдерживал свой гнев, Джулия чувствовала, как все у него внутри кипит от злости.
— Рядом с ним я постоянно ощущала свою… неполно¬ценность. И он все время поддерживал во мне это ощущение. Поскольку я отказывалась с ним спать, он требовал… других удовольствий. Их я тоже не умела доставить так, как ему хо¬телось бы. Он злился, говорил, что, скорее всего, я и в постели окажусь «никудышной подстилкой». — Джулия вновь нерв¬но засмеялась. — Я не хотела тебе об этом рассказывать, но сегодня решила: ты должен знать обо мне все. Видишь, какой у меня «букет» сексуальных недостатков? И фригидность, и неумение удовлетворить мужчину другими способами.
Габриель, не подумав, выпустил такую обойму ругательств, что у многих любителей брани волосы встали бы дыбом.
Джулия замерла, только кончик ее носа слегка подраги¬вал, как у мыши. Или как у крольчихи.
— Джулианна, посмотри на меня. — Габриель дотронул¬ся до ее щеки и осторожно повернул ее лицо так, чтобы их глаза встретились. — Все, что он тебе говорил, — гнусная ложь. Уж здесь ты можешь мне верить. Он лишь хотел мани¬пулировать тобой. — Габриель потерся носом о ее подборо¬док. — Я хочу, и очень хочу, тебя. И как вообще можно тебя не хотеть? Красивая, теплая, умная. Это еще не все. У тебя прекрасная душа, склонная прощать до бесконечности. Ты не догадываешься, как благотворно действует на
