Джулия сидела на его ногах, раскинув свои. Они тесно прижимались друг к дру¬гу. Его руки ласкали ей спину, спускаясь все ниже. К бесподобным ягодицам, закрытым шерстяными брюками
Джулии вспомнилась одна из черно-белых фотографии, висевших в спальне Габриеля. Там была страсть, безудержное, даже отчаянное желание. Там было восхищение.Но там не было глубокой, бескорыстной любви, заявившей о себе теперь, когда они раскрыли друг другу все мрачные тайны своего прошлого.
Габриель чувствовал эту любовь в каждом ее объятии и по¬целуе, в движении ее пальцев, касавшихся его шеи и погла¬живающих дракона. Джулия была готова отдать ему все. Он знал: она не пожалеет себя, только бы унять его боль. Что это, если не жертва?
«Не хочу, чтобы она была Исааком, приносимым и жер¬тву», — подумал Габриель.
Дрожащими пальцами Джулия расстегнула свою блузку и бросила на пол рядом с его рубашкой. Шелест шелка, па дающего на пол, заглушил тихий стон Габриели.
Она была его искуплением.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Утром Джулия проснулась совершенно голой…
Во всяком случае, ей так показалось.
Она лежала с Габриелем на его широкой кровати. Они спали в обнимку, крепко прижавшись друг к другу. Ее голо¬ва покоилась у него на плече, его левая рука застыла у нее на правом бедре, а их ноги переплелись.
Джулия осторожно провела рукой по его спине и облег¬ченно вздохнула: зад Габриеля прикрывала тонкая ткань тру¬сов, что не делало его ягодицы менее привлекательными. За¬глянув под одеяло, она обнаружила на себе розовый лифчик и розовые трусики.
Ей снилось, что они нырнули в кровать и несколько часов подряд предавались любовным усладам. Габриель находился сверху. Его глаза превратились в магниты, и Джулия смотре¬ла только в них. Он медленно и осторожно вошел в нее, и они стали одним целым. Вечным кругом, не имеющим ни нача-ла, ни конца. Он поклонялся ей своим телом и ласковыми словами, и это было намного эмоциональнее и прекраснее, чем она себе представляла.
Но это был только сон. Джулия вздохнула и снова закры¬ла глаза. Нахлынули воспоминания нелегкого вчерашнего ве¬чера. Она сопереживала горю Габриеля и его невосполнимой потере, однако печаль не мешала радоваться тому, что между ними наконец-то не осталось тайн.
Габриель продолжал спать. Он пробормотал ее имя, но подрагивающие веки свидетельствовали о глубокой фазе сна. Вчера он неимоверно устал. Исповедь выжала из него все си¬лы. Не став его будить, Джулия осторожно высвободилась из его объятий, встала и побрела в ванную.
Взглянув на себя в зеркало, она увидела всклокоченные волосы, размазанную по лицу тушь и вспухшие от несконча¬емых поцелуев губы. На шее и груди Габриель оставил не¬сколько новых «отметин любви», не таких ярких и не отзы¬вавшихся болью от прикосновения. Он был нежным, но страстным любовником.
Джулия умылась, расчесала волосы, стянув свою гриву в тугой конский хвост. Вместо фиолетового купального хала¬та она надела рубашку Габриеля, тщательно застегнув ее на все пуговицы. В таком виде она вышла на площадку, чтобы взять принесенный выпуск «Глоб энд мейл», и приветливо помахала обомлевшему соседу. Тот, невзирая на почтенный возраст, с удовольствием рассматривал через пенсне ее строй¬ные голые ноги, после чего испуганной мышью шмыгнул к себе в квартиру. Он не привык видеть на их этаже таких кра¬савиц, да еще в столь ранний час. Джулия успела заметить, что весь наряд старика состоял из бесформенных пижамных шта¬нов сомнительного происхождения.
На кухне Джулию ожидала гора посуды. Вчера их разум и руки были заняты совсем иным. Подкрепившись яблоч¬ным пирогом и ломтиком сыра, Джулия стала приводить жи¬лище Габриеля в прежнее безупречное состояние. На это ей понадобилось больше времени, чем она предполагала.
Кухня сияла и блестела. Габриель все еще спал. Тогда Джулия сделала себе громадную чашку кофе и уселась в его любимое кресло у камина вместе с чашкой и газетой. Увидев живописно распластавшуюся на полу рубашку Габриеля, на которой лежала ее шелковая блузка, Джулия покраснела и улыбнулась.
«Но этого ведь мы не назовем грехом, потерей девствен¬ности, злом» .
Вчера она снова была готова с радостью отдаться ему. Но Габриель сам удержал ее. Усталым голосом он сказал, ее первый раз должен стать праздником, а сегодня они слиш¬ком утомлены. Потом ткнулся носом в ее голую грудь и затих.
Джулия понимала его: он безумно боялся, что, узнав о его отношениях с Полиной и трагической потере ребенка, она уйдет. Но, как ни странно, его исповедь еще более сблизила их. Во всяком случае, Джулия сумела его в этом убедить.
«А через три дня мы станем совсем близки, насколько могут быть близки мужчина и женщина», — подумала она.
Через два дня они вылетают в Италию. Она будет присут¬ствовать на его лекции в качестве его подруги. А потом, ко¬гда окончится официальная часть их визита, они отправятся в Венецию или Умбрию, уже как влюбленная пара.
Невзирая на все, что им с Габриелем пришлось пережить, сейчас, сидя в его кресле, облаченная в его рубашку, Джулия ощущала себя очень комфортно. Они принадлежали друг другу, в этом она не сомневалась. Пока судьба им благоволит, они будут наслаждаться своим счастьем. Так она надеялась. Но безоблачный небосвод их счастья не застрахован от вне¬запных туч. Джулия хорошо помнила, как один звонок По¬лины напрочь выбил Габриеля из равновесия.
Не прошло и часа, как в гостиную, зевая и почесывая за¬тылок, вошел Габриель. Его волосы торчали в разные сторо¬ны, только ко лбу прилепилась более или менее аккуратная прядка. Он был в очках. Что касается одежды, Габриель огра¬ничился старыми выцветшими джинсами, не надев даже но¬сков. (В скобках стоит отметить, что профессорские ступни тоже были весьма привлекательными.)
— Добрый день, любовь моя. — Габриель погладил щеку Джулии, а затем крепко поцеловал ее в губы. — А мне нра¬вится твой… наряд, — признался он, разглядывая часть ее бе¬дра, соблазнительно высунувшегося из-под рубашки.
— Я тоже очарована твоим нарядом. Профессор, этим утром вы выглядите ужасно небрежным.
— Мисс Митчелл, вам еще повезло, что я вообще что-то на себя надел помимо очков.
Джулия покраснела, а Габриель, довольно посмеиваясь, отправился на кухню.
«Боги всех девственниц, собирающихся потерять свою девственность с их мужчинами, равными богам (не сочтите это богохульством), прошу вас, сделайте так, чтобы я не сго¬рела на огне желания, когда он уложит меня в постель.. Мне очень, очень нужен оргазм от Габриеля. Особенно после вче¬рашнего вечера. Прошу вас, сжальтесь надо мной. Нам ведь это ничего не стоит…»
Через несколько минут Габриель вернулся с чашкой дымящегося кофе. Он сел на кушетку и выразительно посмотрел в сторону Джулии. Она была поглощена анонсами вы ставок и ничего не заметила.
— Джулианна, нельзя так удаляться от меня, — сказал он.
Джулии не оставалось ничего иного, как перебраться к не
му на колени. Там Габриель отвлек ее поцелуями, а сам задрал ей рубашку повыше, наслаждаясь зрелищем кружевного лифчика и трусиков.
— И как мисс Митчелл чувствует себя сегодня утром?
— Усталой, — вздохнула она. — Но счастливой
— И я тоже счастлив. Мне стало гораздо легче дышать,-
Он закрыл глаза и шумно выдохнул. — Представляешь, ведь я был почти уверен, что потеряю тебя.
— Почему?
— Джулианна, если оценивать мою, так сказать, рента¬бельность, то я существо высокозатратное, с большой степенью риска и весьма незначительной выгодой.
— Чепуха! Ты человек, а не корпорация. Mне бы в голо¬ву не пришло оценивать тебя с таких позиций
— Ты так говоришь только потому, что твоя душа склонна к прощению и состраданию, — вяло
