История призрака

Кабинет, где Молли хранила свой прибор самоубийства.

Я повернулся к ним.

Голос моей крёстной отозвался эхом в голове.

Ты в настоящее время освобождён от оков смертности. Твой ограниченный мозг больше не препятствует доступу к этой записи. Единственные блоки в твоей памяти те, которым ты позволяешь быть.

Я вспомнил дверь. Кабинет.

Я вспомнил прошлое.

Саня настаивал, чтобы они держали меня на спине, когда несли меня в Святую Марию Всех Ангелов, после того как моя квартира сгорела. Темнокожий Рыцарь Креста нёс меня от своего минивэна в церковь один, тащил доску и мои пару сотен фунтов с мелочью на одном плече, будто я был большим мешком собачьей еды.

Молли пошла впереди него, волновалась, быстро говорила с кем-то. Я не был уверен с кем, но предположил, что это один из священников. Мне было больно везде, где я мог чувствовать. А в местах, где не мог чувствовать, только сожалел, что там мне не было больно.

Ниже поясницы тело меня не слушалось вообще.

Пытаясь спасти из горящего здания своих пожилых соседей, я свалился с лестницы прямо на нагромождение камней. Упал хреново, ещё и на спину. Мне иногда везёт, но не в этот раз. Я знал, исходя из того, чем я ударился, что означает потеря чувствительности в нижней части тела.

Я сломал позвоночник.

Мою дочь похитил Красный Король, и я был единственным, кто собирался это исправить, а я упал и сломал спину.

Саня занёс меня в комнату, которая в основном использовалась как кладовка, в том числе и для хранения избитых чародеев и их друзей, когда они нуждались в церковном убежище. Там хранилось много складных раскладушек. Саня опустил меня на пол, разложил и застелил раскладушку, положил меня на неё, зафиксировал спинодержатель и всё такое.

— Мог бы оставить меня лежать на полу, — сказал я ему. — В любом случае, я лежу на доске.

— Пффф, — смуглый красавчик Саня блеснул своей белозубой усмешкой. — Пусть кто нибудь другой убирает пол после тебя.

— Кто бы говорил, — сказал я. — От тебя пахнет палёными волосами.

— Некоторые побывали в огне, — сказал он бодро. Его глаза, однако, были менее весёлыми. Он положил руку мне на грудь и произнёс:

— Ты сильно пострадал.

— Да уж.

— Хочешь выпить? — спросил он.

Его рука потянулась к грудному карману жакета, где, как я знал, он держал свою флягу.

— Обойдусь. Может быть, я выкарабкаюсь и без неё.

Он произвёл какой-то гадкий звук из-за фляги, сделал глоток из неё и подмигнул мне.

— Я никогда не видел разницы. Да?

Молли появилась в дверном проёме, и Саня взглянул на неё.

— Он в пути, — сказала Молли.

Её голос был напряжён. Её день не был так плох как мой, но она всё ещё выглядела потрясённой.

Саня предложил Молли выпить из фляги. Она покачала головой.

— Очень хорошо, — сказал крупный русский. — Я поговорю с Фортхиллом, расскажу ему, что происходит.

— Саня, — сказала Молли, положив руку ему на плечо. — Спасибо тебе.

Он широко ей улыбнулся.

— Возможно, это было всего лишь совпадение, когда я проезжал мимо по делу.

Молли закатила глаза и толкнула его к двери. Это даже не сдвинуло большого человека, но он пошёл, а Молли включила лампочку и закрыла дверь за собой. Она подошла ко мне и достала пару маленьких упаковок влажных салфеток из сумочки. Опустилась на колени рядом с моей кроватью, открыла глаза и начала протирать мне лицо.

Я закрыл глаза и ничего не сказал.

Моя маленькая девочка вот-вот умрёт.

Моя маленькая девочка вот-вот умрёт.

И я ничего не мог поделать с этим.

О, я терпел поражения и прежде. Люди даже умирали из-за моих неудач. Но те люди никогда не были моей собственной плотью и кровью. Они не были моим ребёнком. Я проиграл. Я был избит.

Всё было кончено.

И это всё было твоей ошибкой, Гарри.

Если бы я был быстрее. Если бы я был умнее. Если бы я был достаточно выжившим из ума, чтобы сделать нелёгкий выбор, сосредоточиться на том, чтобы спасти сначала Мэгги, а уж потом всех остальных...

Но я не был. Я не справился, не выбрал, и она умрет из-за этого.

Я сломался. Я просто сломался. Ответственность, выбор, которые достались мне, были тяжелее, чем я мог вынести. Я подвёл своего собственного ребёнка. И я знал, что всё после этого будет для меня мучительным сожалением об этой подставе.

Моя грудь содрогнулась, я всхлипнул, и мои глаза наполнились слезами, так что я не мог видеть.

Молли сидела возле меня, настойчиво протирая моё лицо и шею салфетками. Моё лицо, должно быть, было всё в саже. Когда я снова смог видеть, на салфетках были большие пятна серого и чёрного, а моё лицо  холодило и немного покалывало.

— Я должен помочь ей, — сказал я тихо.

— Гарри, не надо... не сыпь себе соль на рану, — ответила Молли. — Прямо сейчас ты должен оставаться спокойным и безмятежным, пока Баттерс не сможет осмотреть тебя.

— Мне не нужно ещё и его участие, — сказал я.

— Я даже не просила его, — сказала она. — Меня прервали на середине предложения, а потом он спросил, где ты. Затем сказал, что приедет осмотреть тебя.

Я покачал головой.

— Нет, я имею в виду... — я глубоко вздохнул. — Малыш. Я должен пересечь черту.

Молли замерла, одна рука всё ещё была протянута.

— Я не встану с этой постели без помощи, — сказал я спокойно. — Это мой единственный вариант.

Если вы вращаетесь в таких кругах как я, то вы получаете более чем несколько предложений силы. Это всегда имеет цену, обычно сокрытую, но вам делают предложения. У меня было больше чем несколько вариантов продвинуть себя, если бы я был готов отдать что-то неприкосновенное взамен. Я не был готов.

До этого дня.

— Кто? — спросила Молли просто.

Уголок моего рта дёрнулся.

— Каждый из них сильно похож на другого, — сказал я.

Она покачала головой.

— Но... но если ты станешь одним из них...

— Они сделают из меня монстра, — сказал я спокойно. — Рано или поздно.

Она даже не взглянет на меня.

— Я не могу этого допустить, — сказал я. — Насколько я знаю, я могу превратиться во что-то, что причинит боль Мэгги. Но возможно, я смогу использовать их, чтобы обезопасить её.

Она резко вздохнула и посмотрела на меня.

— Это должна быть Мэб, — сказал я. — Она злой гений, но она не всеведуща или безошибочна. Я