обманывал фэйре раньше. Могу сделать это и снова.
Она резко вздохнула.
— Ты собираешься стать Зимним Рыцарем? — она покачала головой. — Что, если она не сделает? Я имею в виду, что если она не согласится?
Я тихонько хихикнул.
— О, она согласится. Если я пойду к ней, то она сделает это. Она ждала меня достаточно долго.
— Я не понимаю, — сказала Молли. — Она... она будет вертеть тобой. Изменит тебя. Это то, что они делают.
Я пошарил и накрыл её руку своей.
— Молли... Что бы ни случилось... Я не собираюсь из-за этого отказаться от своей цели.
Она смотрела на меня в течение минуты. Затем покачала головой. Она покачала головой, и слёзы тихо полились из её глаз.
— Молли, — повторил я, гладя её руку. — Малыш... Всему своё время.
— Не делай этого, — произнесла она. — Не смей цитировать Библию при мне. Это не оправдание.
— Библия? — сказал я. — Я цитировал Бёрдс.[27]
Она выдала звук раздражения, который был одновременно и смехом и рыданием.
— Послушай, Молли. Ничто не длится вечно. Ничто. А если я должен сделать выбор между собой и своей дочерью? Это даже не выбор. Ты знаешь это.
Она склонила голову и заплакала сильнее. Но я видел её кивок. Небольшой.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал я.
Она посмотрела на меня, её глаза налились кровью.
— Я собираюсь кое-что сделать. Но Мэб будет опасаться меня. Мэб будет со мной осторожна. Она знает меня, и если я буду в курсе происходящего, она уличит меня во лжи. Всё будет написано у меня на лице.
— Да, — сказала Молли, фыркая и бодро протирая глаза. — Ты не сможешь. Ты ещё сосунок, чтобы врать боссу.
— Людям, которые знают меня, возможно, — сказал я, улыбаясь. — Ты понимаешь, что я прошу тебя сделать?
Она закусила губу и сказала:
— Понимаю ли я? Ты думал, что со мной станет, когда... когда ты...
— Умру, — сказал я спокойно. — Я думаю, Эбинизер или Индеец Джо возьмут на себя твоё обучение. Они оба знают, как сильно я защищал тебя от решения Совета.
Она выглядела внезапно обессиленной. Она чуть-чуть качнула головой.
— Это не то, что я имела в виду.
— Ох, — сказал я.
Молли сохла по мне, с тех пор, как была подростком. Я об этом даже не думал. Я имею в виду, это продолжалось в течение многих лет, но...
...но влюблённость, вероятно, не длилась в течение многих лет. Так ведь? Она прошла. Чувства Молли не исчезли, но я не отвечал взаимностью. Я был влюблён в неё по уши, но никогда не собирался её любить.
Особенно не когда умру, я думаю.
Если наше положение изменится, мне будет сложно это принять.
Я снова неловко погладил её руку и сказал:
— Мне жаль. Того, что меня не было рядом больше времени. Того, что это не могло быть большим, чем было.
— Ты никогда не делал мне ничего плохого, Гарри, — сказала она. Она подняла голову и встретила мой взгляд. — Тем не менее, речь не обо мне, не так ли? Речь о Мэгги.
Она кивнула, и я увидел, как её спина выпрямилась и стала словно стальная.
— Поэтому, конечно я помогу тебе.
Я поднёс её руку ко рту и нежно поцеловал её пальцы.
— Ты дьявольская женщина, Молли, — сказал я. — Спасибо.
Она вздрогнула. Затем сказала:
— Как ты хочешь сделать это?
— Принеси мне телефон, — сказал я. — Нужно сделать звонок. Ты побудь снаружи. Будет лучше, если ты не будешь знать этого.
— Ладно, — сказала она. — А потом?
— Потом ты вернёшься сюда. И погрузишь меня в сон. И сотрёшь воспоминания об этом разговоре и телефонном звонке из моей головы.
— Как? — спросила она. — Если я оставлю какие-либо пробелы, это может навредить тебе — тем более всё будет заметно для столь мощной фигуры, как Мэб.
Я подумал об этом мгновение и сказал:
— Я задремал в фургоне по дороге сюда. Сделай так, будто я и не просыпался, пока был здесь, а проснулся позже.
Она подумала об этом и сказала:
— Это может сработать. Если я проделаю всё достаточно медленно, это не оставит ряби.
— Тогда так и сделай.
Она встала. Подошла к потрёпанному старому деревянному шкафу у стены и открыла его. Среди прочего, там был автономный ротационный телефон, с прилагаемым удлинителем к линии, который тянулся из гипсокартона из соседней комнаты Фортхилла. Она принесла мне телефон и аккуратно установила его на моей груди. Потом подошла к аналогично потрёпанной старой деревянной двери.
— Ты понимаешь, — сказала она, — что я могу изменить это, Гарри. Могу узнать, кого ты нанял, чтобы убить себя. Я могу извлечь это прямо из твоей головы и найти их. И ты никогда не узнаешь.
— Ты можешь сделать это, — сказал я спокойно. — И я чувствую себя полным ублюдком, попросив тебя об этом, кузнечик. Но у меня больше никого нет, чтобы попросить.
— Ты должен позвонить Томасу, — сказала она. — Он заслуживает знать правду.
Томас. Мой брат. Моя семья. Он будет одним-единственным близким родственником маленькой Мэгги, как только меня не станет. И Молли была права. Он действительно заслуживает правды.
— Нет, — сказал я, чуть громче шёпота. — Скажи ему позже, если захочешь. Потом. Если скажешь ему правду, то он не поможет этому. Попытается помешать.
— А может быть, он будет прав, если так и сделает.
— Нет, — сказал я спокойно. — Он бы не был прав. Но он сделал бы это в любом случае. Это мой выбор, Молл.
Она повернулась, чтобы уйти, но остановилась.
— Ты никогда прежде не называл меня Молл, до сегодняшнего дня.
— Приберегал, — сказал я. — Для того, времени когда ты перестанешь быть моей ученицей. Захотел опробовать сейчас.
Она улыбнулась мне. Пролилась ещё одна слеза.
Затем она ушла.
От меня потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться. Затем я набрал междугородний номер по ротационному телефону.
— Кинкейд, — ответил ровный голос.
— Это Дрезден, — сказал я.
Голос немного напрягся.
— Гарри. В чём дело?
Я глубоко вздохнул.
— За тобой должок, — сказал я спокойно. — За то происшествие с Ивой на острове.
— Чертовски верно, — сказал он.
— Мне нужна услуга.
