– Ун моментито! – повторил он мои слова, через плечо произнес короткую фразу Альваро, который дожидался старшего брата в сторонке, тот сразу же припустил в сторону Деревни.
Я продолжал внутренне ликовать. 1945 год! Наверное, это было аномально сильное Эль-Ниньо, раз о нем знает даже подросток полвека спустя. Серьезных научных исследований тогда наверняка не проводилось никаких, тем ценнее получается информация. Если поговорить со стариками из Деревни, они смогут припомнить и другие годы, когда Эль-Ниньо бушевало по-настоящему. А значит, можно будет уже составить статистическую последовательность, вычислить, с какой периодичностью происходит усиление, а это уже первый шаг к возможности прогнозирования. Нужно только поговорить с кем-нибудь из деревенских постарше.
Едва я успел подумать об этом, как на краю обрыва показался Альваро, и не один – на плечо мальчика опирался старик с длинными седыми волосами, развевавшимися по ветру. Постояв немного, старик начал спускаться по тропинке, ступая медленно, но твердо. Он был высок ростом, чувствовалось, что еще крепок. Одет он был в выцветший военный френч.
Спустившись, старик и Альваро остановились в нескольких метрах от нас с Хосе. Я шагнул вперед, чтобы поприветствовать их и пожать руку, но старик сделал предупреждающий жест, чтобы я оставался на месте.
Он вперился в меня слезящимися светлыми глазами. Даже на расстоянии грозный взгляд из-под седых мохнатых бровей производил сильное впечатление. На индейца он был не похож, и на латиноамериканца тоже. Черты лица были скорее североевропейскими, бледная морщинистая кожа, мощный прямой нос. Воцарилось молчание. Я понял – от меня ждут, что я заговорю первым. Мне было несложно.
– Буэнос диас! – начал я.
В ответ мне даже не кивнули. Хосе подошел к старику, шепнул что-то на ухо и показал на вереницу годов, написанную на песке. Цифры мы уже порядочно затоптали, я снова взял палочку и написал крупно: 1945.
Хосе снова зашептал ему на ухо, я понял, что он говорит о бланке с результатами измерений, который был у меня в руках. Я с готовностью протянул листок. Старик не пошевелился, продолжая сверлить меня глазами.
– Мучо импортанто! Очень важно. Сейчас все объясню. Эль-Ниньо… – я принялся чертить на песке оси координат, по одной температура, по другой время. Увидев скрещенные оси, старик вдруг издал громкий каркающий звук, указал на меня длинным пальцем и выкрикнул:
– Манфраваль!
Я опешил.
– Но компрандо!
– Манфра валь! – повторил старик отчетливее. – Манфраваль!
Я всмотрелся в его слезящиеся глаза и понял: он – сумасшедший. В подтверждение моей догадки старик захохотал кашляющим безумным хохотом.
– Манфраваль! – продолжал он выкрикивать. Хосе вцепился в него и пытался успокоить.
– Вы, наверное, меня с кем-то перепутали, – пролепетал я.
Хосе обхватил старика за плечи и с помощью Альваро потащил обратно к тропинке, он то и дело оглядывался на меня с осуждением, словно я был причиной стариковского гнева. Сверху еще долго раздавались выкрики «Манфра валь! Манфра валь!»
Ничего не понимая, я вернулся в Лагерь.
– Поймали что-нибудь? – поинтересовался Шутов.
– Нет, – ответил я.
Новость о том, что рыбы нет и готовить ее не надо, кока только порадовала.
– А про продукты спросил?
– Про какие еще продукты?
– Ну, хлеб там, овощи свежие, молоко. А может, у них пиво есть?
– Нет у них пива, – сказал я.
– Врут, поди, – вздохнул Шутов.
Вечером дети на Пляж не пришли. Уже стемнело, пора было начинать приготовления к сеансу, но никто так и не появился.
– Где же твои зрители? – спросил Дед. Он сразу заподозрил что-то неладное.
– Не знаю, – сказал я, стараясь казаться как можно более беспечным, хотя на душе было неспокойно. – Может, придут еще.
– Выкладывай, что случилось! – потребовал Дед. Его не проведешь.
Я рассказал, что попытался выяснить по поводу Эль-Ниньо, но меня не так поняли. Рассказал про безумного старика и про то, что он без конца выкрикивал: «манфраваль!»
– А что такое «манфраваль»? – строго спросил Дед.
– Понятия не имею, – признался я.
– Ученый, – процедил подошедший Ваня. – Убивать надо таких ученых! Куда ты полез со своими научными разговорами! Спросил про продукты – и все! Они же дикие! А он про феномены рассказывать начал!
– Они не дикие! – возразил я. – Завтра, если опять не придут, сам пойду в Деревню и все объясню. Это
