членов экипажа. «Войну и мир» он посмотрел один-единственный раз.
Машинная команда на него молилась. А люди там были очень непростые. «Машинисты» считались на траулере особой кастой. Конечно, глупо изображать из себя аристократа, когда ты с головы до ног перепачкан мазутом и несешь вахты в гремящей преисподней, где температура часто зашкаливает за пятьдесят градусов. Однако это не мешало им свысока смотреть на палубных работяг и всех прочих «дармоедов», которые копошились за пределами машинного отделения. Поди-ка намекни механику, что он не самый важный персонаж в судовой роли, или хотя бы что он такой же, как все. Это Олег-то Титов, который с моей слабой помощью, а на самом деле практически в одиночку раскрутил гребной вал, такой же, как все? Или его приятель, третий механик Мустафин, молчаливый татарин свирепой наружности, которого пугались даже чайки, когда он ненадолго выбирался на палубу глотнуть воздуха? Или самый молодой из них – Константин, мой тезка и ровесник. Длинный и тощий, в широком не по размеру комбинезоне, с лихорадочно блестящими на чумазом лице глазами, похожий на безумного поэта-футуриста. Для Деда они были лучшими моряками во всех четырех океанах, а он для них был великим вождем, слово которого – закон, и нет другого закона.
3
О том, что в юго-восточную часть Тихого океана отправляется траулер рыбразведки с научной группой на борту, я случайно узнал от приятеля, вернувшегося из Калининграда. На следующее утро я сидел в кабинете декана Цагина и рассказывал ему, какой замечательный диплом я напишу, если он отпустит меня на пару месяцев в рейс (на самом деле рейс был на пять месяцев, но на такой срок кто бы меня отпустил?).
– Что за рейс? – поинтересовался Цагин.
– Из Калининграда, – ответил я. И это была единственная правда.
– Куда?
– В Северную Атлантику.
– И что, они берут практикантов?
– Берут. Я договорился. Только направление нужно из института.
– А какая программа?
– Исландский барический минимум. – Я знал, что о барических минимумах Цагин написал докторскую диссертацию и до сих пор неравнодушен к этой теме.
– А руководитель диплома у тебя кто?
– Вы.
Цагин чуть приподнял бровь и почесал за ухом. Он был добрым деканом. К тому же на дворе стоял август, сквозь распахнутое окно кабинета светило солнце, с непривычно пустынного институтского двора доносилась трескотня воробьев. Мыслями Цагин был уже на даче в Репино.
– Ну поезжай, – сказал он. – Только материалов побольше привези!
Конец этой фразы я не услышал, потому что несся на Балтийский вокзал за билетами. «Вернусь, совру, что рейс в Северную Атлантику отменили или заменили в последний момент на рейс в Тихий океан, – успокаивал я себя. – А, впрочем, какая разница! Будь что будет!»
Через сутки я сидел в кабинете замначальника по научной части Калининградской рыбразведки. Сам замначальника, крупный, стриженный бобриком мужчина, поливал из электрического чайника кактус, который стоял одиноко под огромной настенной картой океанов. Кактус был микроскопическим, с короткими густыми иголками, будто тоже подстриженный бобриком.
– Пей, зараза, – ласково приговаривал замначальника. – Пей, глупое растение. Не хочет расти! – пожаловался он на кактус мне.
Я понимающе улыбнулся и кивнул головой, словно всю свою жизнь испытывал точно такие же проблемы с кактусами.
– Что там у тебя? – спросил замначальника тем же ласковым тоном. Я даже не сразу понял, что он обращается ко мне, собрался было снова улыбаться и кивать головой, но вовремя спохватился и протянул ему бумагу, с которой вошел в его кабинет.
Замначальника поставил чайник на поднос, вытер руки чистым пушистым полотенцем.
– Что это?
– Направление на практику. К вам.
– К нам? – он сел за стол, надел очки и начал читать бумагу.
– Мы разве посылали запрос?
– Выходит, посылали, – сказал я, – раз меня к вам направили.
– Это какая-то ошибка, – голос замначальника стал сухим, и вообще, за столом, в очках и без чайника в руках он выглядел совершенно другим человеком. – Мы своих-то штатных сотрудников годами на берегу маринуем. Нету у нас сейчас свободных ставок.
– Да мне ставка и не нужна, – сказал я. – Мне бы только практику пройти.
– Без ставки не положено. А свободных ставок нету, так что езжайте обратно в Ленинград и разбирайтесь там, кто вам посылал запрос и куда.
Он протянул мне бумаги.
Я их, естественно, не взял.
– Как это – поезжайте обратно!? А где я практику буду проходить? Меня же из института отчислят!
