наручные часы и протягивая ей.
Я думала, она сознание потеряет от важности. Без единого слова она взяла часы из его рук, забралась на кресло и уселась на спинку, вытянув руку с болтающимися в пальцах часами.
— Готовы? — спросил инспектор.
Даффи и Десмонд Дункан коротко кивнули, их лица посерьезнели, отражая готовность действовать.
— Начинаем, — скомандовал он.
И Десмонд Дункан заговорил:
Слова изливались из этого золотого горла, казалось, спотыкаясь одно об другое от нетерпения, и при этом каждое из них было кристально ясным.
— внезапно простонала Даффи со своего насеста.
— продолжил Ромео с выражением искреннего удивления на лице.
— поощрил он ее.
Лицо Даффи внезапно засияло, как лица ангелов на картинах Ван Эйка, и Десмонд Дункан, как Ромео, словно перенесся в другое царство.
— продолжал Ромео, с жадностью глядя в ее глаза.
Мне показалось или в комнате потеплело?
— прошептала Даффи новым охрипшим голосом.
Между ними что-то зародилось; что-то, возникшее из ничего; что-то, чего не было прежде.
Мир по краям начал размываться. Мои плечи сотрясла дрожь. Я видела и слышала магию.
Даффи тринадцать лет. Идеальная Джульетта.
И Ромео отозвался.
Я едва осмеливалась дышать, пока их нежности проливались, будто старый и знакомый мед. Это все равно что шпионить за парочкой сельских любовников.
Даффи знала все строки наизусть, как будто тысячу и одну ночь на сцене в Вест-Энде она произносила их перед восхищенной публикой. Неужели это прекрасное создание — моя мышка-сестрица?
— наконец выдохнула она.
И Ромео ответил:
