ненавижу страну, в которой живу. Он объяснял мне, дескать, всё это результат продуманной целенаправленной политики. При этом он сам ненавидел приведённое выше не меньше. Я описывал ему в деталях о своём противостоянии с административным аппаратом депо. Он хохотал и временами изумлялся. Пока однажды впечатлённый очередным моим рассказом не взялся мне помочь. Разумеется не делом, а словом. Человек он — я повторяю — был умнейший.
— Ты всё делаешь не так, — заявил он мне, когда мы сидели в его пустом трамвае.
Дело происходило зимой. Кругом царил сумрак пасмурного дня. Наши вагоны стояли друг за другом. Впереди произошёл обрыв провода и вагоны встали.
— А как надо? — поинтересовался я.
— Для начала надо открыть трудовой кодекс, — наставительно — просто пояснил Леонид.
— А там что?
— А там дано подробное разъяснение, что ты можешь и чего ты не можешь. Действуй в соответствии с ним и эти ублюдки прижмут хвосты. Уж поверь мне. Законов они бояться. Да и толку будет больше чем с ругани.
— А конкретный пример можно? — спросил я, начиная чувствовать правоту собеседника.
— Пожалуйста. Вот ты говоришь, тебя замордовали дежурствами. Ну и пусть они тебя ставят. На это они имеют право. Но работать при пятидневной рабочей недели свыше восьми часов в день — нельзя. Они нарушают трудовое законодательство.
— И как я им об этом скажу?
— Так и скажешь. Я вот четыре часа отработал сидя в депо — ты ведь на работе, ещё четыре часа работаю, и давайте мне сменщика.
— Сказать — то я могу, да ведь не дадут! — разочарованно произнёс я.
— Ну и пусть не дают, — улыбнулся Леонид, — поставишь вагон на запасной путь, сообщишь об этом в депо и пойдёшь домой. Твой рабочий день окончен. А у них пусть голова болит, как перегонять вагон в депо. Но ты должен помнить: если ты начнёшь так поступать, это разозлит их ещё больше чем сейчас. Ты готов к этому?
— Я мечтаю об этом! — воскликнул я просияв.
Мой собеседник рассмеялся.
— Я так и думал. Теперь смотри: когда они пригласят тебя к себе побеседовать о твоём «плохом поведении» общайся с ними спокойно. И объясняй, что твой рабочий день составляет восемь часов. Не десять, не девять, а восемь. И если они хотят чтобы ты работал свыше — например по двенадцать — пускай переводят тебя на график два дня через два. А такого графика в депо нет. Либо пусть на те часы, которые ты будешь работать свыше, дают письменное распоряжение.
— Письменное распоряжение? — удивился я. — Это что такое?
— По закону, заставить тебя работать свыше восьми часов работодатель может с письменного распоряжения. Если нужно производству. По-другому никак. Вот и требуй каждый раз письменное распоряжение из отдела эксплуатации. Там сейчас главная Мокшанина. Пусть они умоются.
— Ну а если они это письменное распоряжение дадут?
— Да ты что?! — вскричал в припадке веселья Леонид. — Дадут они тебе письменное распоряжение! Как же! Ведь в таком случае вся вина ляжет на них, чтобы ни случилось на линии! Понимаешь? Ни одна из этих гнид никогда не пойдёт на это! А ты будешь ссылаться на букву закона.
— Звучит заманчиво. А какие ссылки я буду приводить? Это же надо пролопатить трудовой кодекс.
— Я уже пролопатил за тебя, — Леонид вытащил из заднего кармана брюк смятую брошюру с новым трудовым кодексом. И протянул мне. — На. Держи. Это я недавно в киоске купил. Проходил мимо с женой, увидел, сразу вспомнил о тебе. Я уже всё отметил карандашом. Все места, которые тебе понадобятся в твоей борьбе. Только изучай и действуй. И они заткнутся.
С тех пор я начал действовать. И как! Всё изменилось как по мановению волшебной палочки. Я детально изучил места обозначенные Леонидом и стал разговаривать с депошными пиявками отчасти юридическим языком.
Первое же применение нового метода дало себя знать. В утреннюю смену меня загнали на конечную станцию Таллинская на резерв («спальный» вагон). Выехал я из депо в четыре часа утра. Отсчитав восемь часов от того момента, в двенадцать часов утра я пришёл к диспетчеру на конечной станции.
— О — о — о, Серёжа, — произнесла диспетчер.
В тот день там работала неплохая девушка лет тридцати. Блондинка и довольно полненькая. У нас с ней были неплохие отношения, хотя она знала мой характер.
— Чего, устал в трамвае сидеть? — поинтересовалась она мягко.
— Нет, Лена, — также мягко и с улыбкой ответил я, — просто моя смена закончилась. Пойду потихоньку.
— Как закончилась? — удивилась она. — Тебе же смену пришлют только в два часа.
— Да смену они могут присылать во сколько хотят, — возразил я, — мне это в принципе неинтересно. Это их дела. Во сколько хотят во столько пусть и присылают. Я говорю о том, что я уже закончил.
Она пристально посмотрела на меня. Очевидно, Лена сразу всё поняла, потому что сухо сказала:
— Звони в депо, общайся с ними.
— Хорошо.
Я снял трубку и быстро набрал номер.
— Диспетчер слушает, — послышался торопливый голос.
— Говорит Бушуев, — медленно и почти раздельно проговорил я, — табельный номер 3063. Нахожусь на конечной станции Таллинская. Резерв.
— Так… ну и что? — несколько напряжённо спросил голос.
Диспетчер, с которой я говорил, уже успела со мной познакомиться и вне всяких сомнений знала, с кем имеет дело.
— Ставлю вас в известность: моя смена закончилась.
— Нет, не закончилась… — голос раздражённо зашипел, — сейчас… сейчас… вот… ваша смена заканчивается в четырнадцать ноль-ноль. Вы ещё два часа будете работать.
— Вы считать умеете? — повышая голос, спросил я. При этом все кто были в комнате на конечной станции, резко замолчали и стали прислушиваться. — Я уже отработал свои часы.
— Нет, не отработали, — торопливо задребезжала бабка из депо, — ваша смена заканчивается в четырнадцать ноль-ноль.
— Нет, — ещё громче заговорил я, — мой рабочий день составляет восемь часов. И я закончил работу. Больше меня ничего не касается.
— Нет, водитель!.. — протестующе верещала трубка.
Но я не стал её слушать.
— Я всё сказал! — гаркнул я и завершил разговор.
— Ты что Серёжа, — испуганно задала вопрос Лена. — Разве так можно?
— Можно и нужно, — ответил я с улыбкой и, распрощавшись с присутствующими, удалился восвояси.
К моему сожалению, этот номер прошёл почти незамеченным. Я был на резерве, а потому мне не надо было сдавать ни сумку с талончиками, ни сумку с расписанием. На следующий день я выходил на работу в пять утра. В диспетчерской депо сидела та самая старушенция с коей я пообщался день назад.
— Это вы сбежали вчера с резерва? — вместо «здрасти», вякнула она.
— Кто это сбежал? — уточнил я. — Я вам позвонил и поставил вас в известность. Больше меня ничего не волнует.
— Будете разбираться с начальством! — пригрозила она.
— Жду этого момента с наслаждением! — переходя на злобное шипение, отозвался я. — Я думаю, они будут рады.
Диспетчерша только отшатнулась. На этом всё и закончилось. К начальству в тот раз меня не вызвали.
