Просто она поняла что проиграла. По полной программе. И решила пойти на попятную, выставляя себя в как можно лучшем свете.
— Со скольких он сегодня работает? — спросила Мокшанина печальным голосом диспетчершу.
— Сидит в депо… — мрачно отозвалась та, — с четырёх.
— А сейчас уже одиннадцать. Плюс он ездил первую часть «выхода». Получается, уже отработал смену.
— Да, но… — начала было сова злобно посматривая в мою сторону.
— А какие тут могут быть «но»? — быстро прервала её Луиза, также обратив взгляд на меня. — Мы не можем заставлять водителей работать сверх положенного.
— Я могу идти? — деловито справился я.
— Да, — коротко сказала Мокшанина.
Ни сказав более не слова, я вышел. О чём они говорили дальше, мне было просто плевать.
С тех пор Великая со мной присмирела. Если и давала «выходы» когда я был дежурным, то всегда обещала прислать смену пораньше.
Может сложиться впечатление, будто все диспетчера, такие как Великая. И вы знаете: на мой взгляд, те из них кто сидели в депо — да. Точно такие. А вот те, кто работали на конечных станциях нет. Они оказывались гораздо лучше. И с ними я почти не ругался. Но только почти. Однако довольно о моих взаимоотношениях с диспетчерами. Как я с ними общался с определённого момента, вы уже поняли, и расписывать все случаи просто преступление. Их было очень много. А раз представление вы себе уже составили ни к чему лить понапрасну воду. Расскажу, как я общался с начальниками конечных станций в последние два года работы на трамвае.
Собственно, почти также. С единственным отличием. Диспетчера считают, будто могут помыкать водителями, когда они дежурные как им вздумается (а как я объяснил это далеко не так), начальники же конечных станций вообще мнят себя чуть ли не Главными для водителя, как только он прибывает на конечную. Ну что же? Я сумел объяснить и им, насколько они не правы. Как? Да всё также. Простыми русскими словами.
Знакомьтесь: начальник конечной станции на двадцать третьем маршруте Хромовичёва. Вы не забыли? — двадцать третий маршрут в ту пору самый «главный» в краснопресненском трамвайном депо. Соответственно и человек, назначенный за него ответственным думает, будто он пуп земли. А я объясняю пупу — это не так.
Опять пресловутое дежурство. Меня отправляют на двадцать третий маршрут. Семь часов утра. Я отсидел в депо уже три. Подробно объясняю это диспетчеру. Она знает, с кем говорит и соглашается прислать смену мне через пять часов. Ей это сделать проще, чем завязать очередной раунд ругательств и препинаний с предсказуемым завершением в мою пользу.
Я прибываю на конечную двадцать третьего маршрута. Захожу на станцию. Здороваюсь с диспетчером. Помимо неё в комнате ещё двое начальников двадцать третьего маршрута. Вернее — две начальницы. Одна — серая мышь даже тогда не оставившая у меня воспоминаний. Вторая главная там начальница — Хромовичёва. Толстая тётка лет сорока пяти, слащавая, с крашеными волосами, потерявшими густоту, с неимоверно выделенными помадой губами. Жуткое зрелище. Они о чём-то беседуют друг с другом. На меня не обращают внимания.
— Можно позвонить? — спрашиваю я у диспетчера.
— Пожалуйста.
Я звоню в депо и ещё раз напоминаю: через четыре часа мне положена смена.
В депо соглашаются и подтверждают: да, будет смена, как и условлено.
В тот момент, когда я кладу трубку раздаётся раздражённый голос Хромовичёвой:
— Какая это вам смена, я не поняла? Вы дежурный?
Я поворачиваюсь к ней лицом. Хромовичёва вальяжно откинувшись, сидит на стуле. Рядом с ней её приближённая. Я, чувствуя, что настал момент, когда я могу всласть разгуляться, с деланным добродушием отвечаю:
— Да — а — а, дежурный.
— Ну и о какой смене может идти речь я не поняла?
Её слащавость в мгновение ока начала превращаться в демонстрацию власти. Впрочем, меня это никогда не пугало.
— Простите, — слегка улыбнувшись, уточняю я, — а вы вообще кто?
Шумный вздох удивления одновременно вырывается из уст диспетчерши и серой мыши. Как же так, я не знаю кто это!
Хромовичёва реагирует не менее эмоционально. Она повернула лицо к своей соседке и мимикой показала ей, дескать, молодой ещё.
— Вообще-то, молодой человек, — произнесла она, спустя несколько секунд, — я начальник двадцать третьего маршрута.
— И что? — я приподнял брови.
— А то… это значит, если вы попали к нам на маршрут, то я и ваш начальник.
— Чего-то начальников развелось в этой вашей конторе слишком много, — пренебрежительно бросил я.
— Так о чём вы говорили с диспетчером? — пропустив мимо ушей мою последнюю фразу вновь поинтересовалась она. — О какой смене вы с ним говорили?
— Не с ним, а с ней, — поправил я. — Я говорил, что через четыре часа пусть присылают мне смену.
— С какой это стати? — бесцеремонно спросила Хромовичёва.
— С простой. Я уже отработал три часа в депо, а мой рабочий день составляет восемь часов.
— Нет, молодой человек, — властно причмокнув раскрашенными во всю ширь губами, продолжала она, — вы ведь недавно у нас работаете, и видимо пока что не до конца знаете наши порядки. Дежурный водитель работает всю смену. А не часть её.
Я улыбнулся так широко, как только мог.
— Ну работаю я у вас к счастью и вправду не так уж давно, однако достаточно для того чтобы знать свои права.
— Значит, вы будете работать всю смену, я правильно поняла?
Хромовичёва уставилась на меня вопросительно.
— Нет, — спокойно возразил я.
— У вас нет выбора, вы не можете отказаться, если уже выехали из депо.
— Зато я могу поставить вагон на запасной путь после очередного круга и уйти.
— Кто это вам позволит так сделать? — значительно повышая голос, воскликнула Хромовичёва.
— А вы думаете, я буду кого-нибудь спрашивать?
— Конечно! — её явно взбесил мой тон и то, как я с ней разговаривал. — Я ваш начальник и я не позволю…
— Вы мне зарплату не платите! — решительно прервал я свою собеседницу, также переходя на повышенные ноты.
— Что? — изумлённо переспросила она.
— Вы мне зарплату не платите! — с холодным бешенством и гораздо медленнее повторил я. — Вы мне не начальник!
Хромовичёва опешила. Её соседка, сидевшая до той поры молча, тут же быстро заговорила:
— Молодой человек, да вы что…
— Я вам не молодой человек! — рявкнул я на неё. — У меня есть имя и отчество! Если хотите и дальше ко мне обращаться обращайтесь только так.
Воцарилась небольшая пауза. Диспетчерша наблюдала за нашим диалогом испуганно и как-то съёжась.
— Так, Наташа, — обратилась к ней Хромовичёва, — позвони в депо и скажи что никакой смены не надо.
— Настоятельно рекомендую вам не делать этой глупости, — повернувшись к диспетчеру, произнёс
