похожими на звуки свинарника во время кормёжки. Глаза у большинства растерянно-обалделые. Мне стыдно, я стараюсь не жрать по-свински, и это получается, хотя ощущаю, что у меня руки трясутся от жадности, словно меня могут опередить и отобрать еду. За добавкой - очередь, но женщины на раздаче дают её только один раз. Кое-кто подходит и снова, но они говорят извиняющимся голосом:
- Больше одного раза нельзя... Ничего, ничего, отъедитесь... - а у самих блестят глаза.
Я ем, смотрю на них и думаю, что и их дети, наверное, сейчас в армии.
Мы едим и нас не торопят. Как позднее увидим, это исключение.
Глаза у Дика становятся сонными. Он слегка удивлённо говорит:
- Слушай, что со мной? Больше не хочу...
- Просто наелся, - говорит худенький незнакомый мальчишка, сидящий с нами третьим.
- Да? - сомневающимся голосом спрашивает Дик. - Новое ощущение...
И мы опять едим.
Зал учебного центра.
- Это скиуттский боец. Взрослый скиутт имеет рост около двух метров и весит под сто килограммов. Чудовищных размеров волк, вставший на задние лапы и наделённый не очень гибким, но всё-таки разумом - вот что такое скиутт.
Голограмма поворачивается, движется. Мы много раз видели скиуттов в стерео, но тут совсем не то. Он кажется живым. Инструктор показывает лазерной указкой:
- Скиутты исповедуют философию планетарного боя. 50% ваших противников на земле будут именно из этой расы. Они очень сильны, один скиутт легко расправится с двумя-тремя взрослыми мужчинами. Малочувствительны к боли от природы и благодаря воспитанию. Безоглядно отважны. Минусы - они проигрывают людям в быстроте движений, это раз. Два - скиутт в силу строения организма не может сомкнуть руки на груди, ну, как бы обнять себя, понятно? В ближнем бою это и то, что люди - а вы особенно - ниже их ростом, даёт шанс поразить вот эту точку. Это двойная восьмёрочная мышца, проще говоря - 'восмёрка'. Если её повредить, то скиутт потеряет способность к быстрому передвижению и вы сможете его добить. Нападать лучше вдвоём на одного - один отвлекает, а второй атакует... Их любимое оружие в ближнем бою - холодное в виде вот этих перчаток с клинками. Скиутты обожают бластеры разных моделей, от, скажем так, карманных до здоровенных установок. Тому, кто попал под струю высокотемпературной плазмы, не поможет никакой доспех. Остаётся только молиться, чтобы сгореть сразу - это три или четыре секунды диких мучений, но только три или четыре. Ожоги от скользящих попаданий настолько чудовищны, что в половине случаев заканчиваются той же смертью, но по прошествии долгих часов. Однако, у скиуттских бластеров есть минус, и серьёзный. Их струя летит с небольшой скоростью. Если будете быстры и ловки - сможете увернуться даже от выстрела в упор...
Ночь. Спальник. Шёпотом разговаривают двое.
- Ты почему пошёл?
- А ты?
- Я первый спросил.
- Ну... У меня только мама и две младших сестры. А были отец, двое дядей, старший брат... Чужие их всех убили...
- У меня тоже...
Тишина. Темнота. Вздох.
Двое молодых офицеров негромко разговаривают возле умывалки. Отжимаю швабру и вижу приближающегося заспанного сержанта с полотенцем через плечо - и...
Офицеры тоже поражены. Они застывают, только моргают глазами. Потом один спрашивает у недовольно глядящего на них - почему пройти не дают? - сержанта:
- Вы себя в зеркало видели?
- Нет, а что? - настораживается сержант.
- Да нет, ничего, - говорит второй офицер и изысканно делает шаг в сторону: - Прошу...
На лице у сержанта - роскошные усы из зубной пасты. Он входит внутрь - и через секунду из умывалки раздаётся хохот. Офицеры тоже смеются. Я улыбаюсь. Сержант выходит наружу, вытирая мокрое лицо полотенцем, и говорит:
- Наверное, я их плохо гоняю, раз у них остаются силы на такие шуточки... Ничего, я это исправлю. Через каких-то полчаса.
- Мальчишки, - говорит первый офицер, - чего вы хотите?
Ему около двадцати. Вместо правой руки - протез.
Оружие.
Всё наше, русское. Никаких новых моделей, всё знакомо по урокам в школе. Я держу в руках тяжёлый 'абакан'. Барабан на 50 патрон - калибр 7,62х39, пули бронебойные. Трубка оптического прицела. Под стволом - трёхзарядный помповый двадцатимиллиметровый гранатомёт ГДП-7; гранаты с картечью, осколочные, термобарические.
Лежат ручные гранаты. Пистолеты 'гюрза'. Стоят пулемёты - 'печенеги' и удлинённые 'абаканы' с двойными барабанами. Оружия много, самого разного.
И мы знаем, как оно уступает оружию многих наших врагов. Иногда - всё равно что кремнёвое ружьё по сравнению с магазинной винтовкой. Но другого оружия у Земли пока нет. А значит, мы пойдём в бой с этим.
Пойдём в бой - и победим.
Плац.
Три часа ночи.
Бежим по кругу семнадцатый километр.
Сержант кричит:
- Бодрей! Ну! Я знаю, что вы думаете! - он качается на каблуках. - Вы сейчас думаете, как вам тяжело! Правильно думаете!
Строй хрипит и бежит молча.
- Но вы забыли об одной очень важной вещи! Вы не призывники! Вы добровольцы! Это огромная разница! Вы даже по нынешним правилам призыву не подлежите! Вы сами это выбрали! Любой из вас может сказать сейчас! Прямо сейчас! Вот сейчас! Сказать! Всего! Два! Слова!
- Сержант - козёл, - сипит Дик. Строй смеётся. Бежит, хрипит и смеётся, не может не смеяться. Сержант смеётся тоже, но я как раз бегу мимо и вижу, что у него в глазах... да, у него в глазах БОЛЬ.
- Нет, не это! - кричит он. - На месте стой! Направо! Упор лёжа принять! Р-раз!.. Сказать всего два волшебных слова! Я! У! Х! О! Ж! У! Была команда 'раз!' Сказать 'я ухожу!'! Тут же встать! Встать с этого засранного бетона! И уйти вон в те двери, пока остальные будут тут корячиться! И ещё год, а то и два - гулять! Спать! Есть! Пить! Начать трахаться! Делать всё то, чего скоро большинство из вас уже не смогут делать, потому что мёртвые не пьют, не спят и не трахаются! А если гуляют - то очень недолго, когда оторвёт башку! РААААЗ, я сказал!
Перед глазами - крошки бетона. На них падает мой пот. Не каплями, а струйками. Не падает, а льётся. У Вовчика из носа течёт кровь. На бетоне пот и кровь по цвету почти одинаковы...
- Два! - всеобщий выдох облегчения. - Может, вы думаете, что я вас испытываю на мужество, как суровый, но справедливый сержант в стерео?! Нет! НЕТ, нет, НЕТ, глупые щенки!!! Те, кто останется - они умрут! Поймите, они умрут! Почти все! Многие умрут уже в самом начале высадки, не успев даже выбраться из модулей! Уходите! Скажите эти два слова - и уходите! Год! Два года жизни! Вы не знаете, что это! РАЗ!!! За месяц всё может измениться! ВСЁ!!! Всё может решиться без вас, и никто вас ни в чём не упрекнёт, потому что в вашем возрасте нельзя требовать от человека, чтобы он пошёл и отдал то, чего не имел - ЖИЗНЬ отдал! Мальчишки! Откажитесь! ОТКАЖИТЕСЬ! - кричит он, и я вижу, приподняв лицо, что он... он ПЛАЧЕТ. - Без вас! Уходите! Без вас! Уходите! - кричит он. - Два! Раз! Два! Раз, два, раз, два, раз, два! Встать! Налево! По кругу! Бегом! Марш!
Он бежит рядом с нами. Нога в ногу. Бежит и кричит:
- Идиоты! Придурки малолетние! Чего вы добиваетесь?! Вы СМЕРТИ добиваетесь, да поймите же вы это!!! СМЕРТИ! ВАС! НЕ! БУ! ДЕТ!!! Умоляю, мальчишки, дурачьё - уходите! Живите!
- Нам! Всё! Пое...ть! - вдруг звонко выкрикивает наш запевала. И мы на бегу подхватываем:
- Будем! Молодыми! Умирать!
- Нам! Всё! Пое...ть!
- Будем! Молодыми! Умирать!
Строй бежит и орёт эти строчки до гипноза, поёт страшную песню смерти, гимн смерти. Хором. Сержанта не слышно. Он бежит рядом.
Бежит и плачет.
Зал учебного центра.
- Попадать в плен не рекомендую, - говорит инструктор. - В начале войны большинство рас относились к пленным достаточно гуманно, но с тех пор всё изменилось, вы знаете. Лучшие из наших врагов - скиутты - пленных просто презирают, потому что по их философии в плен может попасть только трус. Вас ждёт лагерь под куполом на какой-нибудь Луне, где вы скоро сойдёте с ума от тоски и безысходности. Джаго же, например, начнут с того, что изнасилуют вас, а потом скорее всего кастрируют, вырвут глаза и язык, отрежут уши и ещё живого бросят на съедение каким-нибудь своим крысам... В левом нагрудном кармане вашего жилета располагается вытяжное кольцо. При нужде до него можно добраться даже без рук. Оно приводит в действие направленный заряд, поставленный напротив сердца - оно и только оно, можете не опасаться случайного срабатывания от удара или сотрясения. Рывок за кольцо - и вы ничего не почувствуете, взрыв проломит рёбра и разнесёт сердце за доли секунды. Это не больно, только немного страшно, когда приходится так делать.
Он показывает кольцо на тросике, достав его из кармашка. Тянет за него и улыбается:
- Last chansе, - говорит он на родном языке.
Умывалка.
- Да правильно всё сержант тогда говорил! Просто погибнем, и всё! Вспомните, как они наши армии смели - а там НАСТОЯЩИЕ солдаты были, их по многу лет готовили! Понимаете, пропадём без пользы! Надо как-то по-другому, ну, мир на время заключать...
- Скажи прямо, что ты струсил.
- Я не трус! Я тоже добровольцем пошёл...
- Ну а теперь добровольцем вали отсюда.
- Ты мне не указывай!
- А ну-ка дайте, я ему...
Драка. Трое бьют одного, хотя так не бывает. Бьют беспощадно, не по-
