(4, 7, 2).
Вера упомянула, что 'у Дедовой было много карандашей', и он тотчас же стал оживленно рассказывать историю о старухе, которая несла коробку с карандашами. История была довольно длинная и фантастичная, а он сам был ее участником. Такие случаи теперь довольно часты: по поводу чего-либо только сказанного он тотчас начинает фантазировать.
(4, 7, 3).
Спрашивает: 'Сивинь - город?' - 'Ты сам знаешь' 'Деревня?' - 'Нет, село' - 'Село - это деревня? Деревня где деревьев много?' С заминкой сказал *сала'зный*, потом пытался раза два повторить, но останавливался, сказал 'салаз...'; потом уверенно два раза произнес *сала'зный базар*. Третьего дня он ходил со мной на базар за салазками. Спрашивает: 'Кустарник что делает?' Вера: 'Растет' 'Нет, когда он большой вырастает, когда он с папу?' Я: 'А что такое кустарник?' - 'Караулит кусты кустарник'. Несомненно, такое понимание обусловлено наличием постоянно употребляемого им суффикса действующего лица -ник. Так, недавно было *каду'шник*. Срав. Bettler в Kindersprache, 371.
(4, 7, 9).
'Пап, когда кошечку будем на елку вешать, вытянется из нее палочка-то'. Ему склеили картонную кошку, у которой голова держится на палочке, растягиваемой тяжестью. 'Мама, у птиц есть аппетит?' - 'Есть'. Он (тоном возражения): 'Это у людей есть аппетит'. Я: 'А что такое аппетит?' - 'Аппетит - хочется есть или нет. Мама, когда хочется есть - это аппетит?' - 'Да'.
(4, 7, 10).
Мария Николаевна спросила его, какое море он видел в Туапсе - Черное? Он, с обычным своим смешком, когда считает вопрос неестественным: - Это только называют черное, а так-то оно синенькое.
(4, 7, 12).
Чтобы испытать, отличает ли он сказочное содержание от действительного, спрашиваю: - Кто в лесу живет? - Медведь. - Еще кто? - Лиса, волк. - А где лиса живет? - В гнездышке. - А в лубяной избушке? - Это только в сказке, а на самом деле в гнездышке. - А лиса говорит? - Нет. - А как же у проруби лиса с волком разговоры вела? - Это в сказке, а наяву-то они не разговаривают. Потом спрашиваю, как братец Иванушка стал козленочком. Он: Барашком. - Ну, от чего стал барашком? - Напился из барашкового копытца. - А ты можешь стать барашком? - Да я не пью из барашкового копытца. Я только когда холодно, хочу пить теплой воды. - А ты видел, как пьют из копытца и становятся барашками? - Да люди-то не пьют из копытца, это только озорники пьют, они и становятся барашками; у них рога вырастают, шерсть. Но здесь надо иметь в виду, что 'озорники' являются для него персонажами для всяких неправдоподобных выдумок. Говорил: 'настоящую рыболовлю' *нъстая'щию ръбало'влю*; родительный единственного - 'дятела'; именительный множественного 'дя'телы'.
(4, 7, 15).
'Что такое столовая?' - 'Една'я. Где едят'.
(*Йидна'я. Где' йидя'т*).
Разделив ложкой кашу на две части, заявил: 'Отзаборил'. Никак не может расколоть щипцами орех, и подходя ко мне, говорит: - Не хватает силы-то у меня, вот в чем драма-то. 'Вот в чем драма-то' иногда в шутку говорит Вера. Во время игры говорит сам с собой от имени Толи: 'У Жени есть бабушка, у Оли есть Капа, а у нас нет никого'. Я спрашиваю: 'Ты что говоришь?' - 'Толя говорит, у меня есть бабушка, у Олечки Капа, а у них нет никого'. Прямая речь здесь вполне правильно заменяется косвенной. 'Папа, что', оттого, что топится паровоз, от этого едет?' 'Папа, Армавир - деревня?' - 'Нет, город' - 'А что там много огородов? Это называется деревня. Где из сору домик сделан, это называется деревня' (В Армавире мы за городом видели огороды и мазанки).
'Папа, пароход бывает ничей?' - 'Почему?' - 'На пароходе и мы можем сесть, нас не выгонят!'
(4, 7, 16).
Даю ему орех-двойняшку и спрашиваю, почему он так называется. Он: 'Потому что два срослись'. Сегодня он говорил о тени, и обнаружилось, что это слово у него последовательно мужского рода. Так, употреблялись следующие формы и сочетания: *ве'рхний тень; тень упа'л; в теню' (ф тиню')*; при заменах местоимением: он, у него, в нем. На этих днях он тоже говорил о тени в мужском роде.
(4, 7, 20).
Сегодня опять спросил у меня, что такое кустарник. Я ему ответил, что он сам знает, и просил сказать его самого. Но он настойчиво повторял, что не знает, и спрашивал меня. Тогда я объяснил, что кустарником называют много кустов. Он с сомнением к этому сказал: 'Кустарник это люди' - 'Какие?' - 'Которые много кустов режут'. А затем прибавил, что когда в лесу много прутьев, это называется *прутенник*. Вера говорила, что ей некогда его ждать. Он ел и спокойно заявил: 'Подождешь, не развалишься'. Это ее выражение. На вопрос, когда же он съест свой суп, который перестал есть, ответил: 'Со временем съем'. Неожиданно: 'Зачем, когда лошадей отпускают в поле гулять, им ноги связывают?' - 'Чтобы они далеко не убежали' - 'Сидеть около них можно'. Подпол он называет *подполье*. 'На базаре елок видимо-невидимо' - 'А что такое 'видимо-невидимо'?' - 'Не знаю'.
(4, 7, 21).
Утром, едва прибежал ко мне в постель, оживленно принялся говорить о своих впечатлениях от посещения музея. Между прочим говорил о земляных гнездах стрижа: 'Они нацарапают кружок, потом сделают ямку. Как мячик'. О музее он говорит чрезвычайно много. Он сообщил, что Христос ходит по водам. Были такие подробности: Он ходит по морю и не тонет. И где глубоко, ходит. До самого парохода. Он и по речке ходит, а ноги сухие. И по грязи ходит, а ноги сухие. Вот какой хитрый Христос! Как это он ходит?! Наверно, у него палка есть длинная. У него палка сучастая. Были и другие подробности, но я не запомнил. И это записано не дословно, но смысл верен. По-видимому, о хождении по водам ему рассказала Татьяна Северьяновна, но на мой вопрос, кто это ему говорил, он не ответил. 'Вот здесь гриб большой нарисуй с большой толстой стоялкой'. Получив от дедушки Саши книжки, фантазирует, как, став большим, будет сам печатать книжки, как купит краски, как будет прикладывать камень, как заложит книгами всю комнату, так что останется только 'тропочка'. Потом: 'И на дворе будут лежать книги. Тогда прокнижеет вся улица'. По дороге от Толи смотрит на звезды: Звезды больше дома, они очень большие. А небо очень высоко, они и видны маленькие.
(4, 7, 23).
Рисуя, говорит: 'Вон какой дымище-то выходит из трубы как прутья гнутые. Во сколько дыму-то из дому вывалило. Дом хорошенько топится'. Уходил со мной от Лены с елки. Она подарила ему пакет с гостинцами. Я велел ему поблагодарить.
(Он стоял спиной ко всем).
На повторное мое требование сказать спасибо, ответил: 'Я благодарил, да за воротником-то не слышно'. 'От одной свечки такое светло?!' Спрашиваю его: - Кто - жена? - Жена - это сестра. - У меня есть жена? - Есть. - Кто? Он показывает на Веру. - А у тебя есть жена? - Я не женился. - А у дяди Жана кто жена? - Надя. - А у дяди Бори? - У него две жены. - Кто? - Сима и Капа.
