– Нор, да что же они с тобой сделали! – жалостливо вздохнула Аманда.
– Я собака последняя, а не пилот, – угрюмо проворчал тигонец. – На своего друга руку поднял. Прости, друг!
– Извини, Нор, я не хотела, чтоб этот удар достался тебе, – сказала Стелла.
– И она еще называет тебя «Нор»! – прошептала Аманда с осуждением.
– Со мной порядок. – Ушибы ныли, но, несмотря на это, он выдавил улыбку. – Не забывайте про мораторий...
Больше драк не было. Зенебех принял к сведению, что Стелла может его избить, и не приставал к ней, зато сама Стелла постоянно поддразнивала Норберта. Он оказался в дурацком положении: с одной стороны, денорка ему нравилась, но с другой – он успел отметить, что Тайсемур и Стелла – любовники, а конфликта с денорцем ему хотелось в последнюю очередь. Правда, Тайсемур вел себя странно: видел, что вытворяет его подруга, но никак не реагировал, словно все это вообще его не касалось.
Как-то раз, когда денорец, Аманда, Норберт и тигонец сидели в салоне, директор «Антираспада» решилась затронуть этот вопрос:
– Господин Нирг Рерано, – начала она официальным тоном, – нам надо разобраться с моральным климатом на корабле. Наверное, вы заметили, что ваша соотечественница, госпожа Вирс Акуон, беззастенчиво пристает к моему сотруднику?
– Аманда, хватит, – шепнул Норберт.
Денорец неопределенно пожал плечами. Он не казался удивленным.
– Нескромная! – охотно включился в разговор Зенебех. – Сядет в кресло, а ноги на стол! (У Стеллы действительно была такая привычка.) И это женщина!
Тайсемур взглянул на него, и тигонец сразу умолк – он уже смирился с лидерством своего недруга.
– Итак, госпожа Мерриато? – Денорец повернулся к Аманде.
– Ну, вы на нее, пожалуйста, повлияйте как руководитель... Чтоб она не провоцировала Норберта!
– Вы хотите, чтобы я вмешивался в личную жизнь другого олигарха? – Вот теперь Тайсемур Нирг Рерано выглядел шокированным.
– А разве вы этого не можете? – растерялась директор «Антираспада».
– Конечно нет, – отрезал денорец.
В тот же день, перехватив Стеллу в коридоре около душа, Норберт спросил:
– Послушай, если я скажу, что ты мне нравишься, Тайсемур не оторвет мне голову?
– Не оторвет, – засмеялась денорка. – Пошли ко мне.
Каюта, которую она занимала, принадлежала раньше Зеруату. Привинченная к полу мягкая мебель, панели успокаивающей расцветки, гравюры серебристого дерева с однообразными идиллическими пейзажами (наверное, раглоссианскими) – все говорило о том, что прежний хозяин корабля умел ценить комфорт. Стянув через голову фуфайку, Стелла отбросила за спину влажные волосы и повернулась к Норберту:
– Как я на твой вкус?
– У тебя классная фигура. Ты красивая. – Он прикоснулся к ее когда-то гладкой, а теперь исполосованной рубцами коже. – Эти шрамы тебя нисколько не портят.
– С Зеруатом я еще не то сделаю, – шепнула Стелла.
– Лучше выбрось его из головы. Хотя бы на ближайшее время.
Часом позже, когда они лежали рядом на постели Ответственного по Безопасности, Норберт признался:
– Ты потрясающая женщина... Такой, как ты, я никогда не встречал. А Тайсемуру действительно без разницы, какие между нами отношения?
Он не хотел, чтобы Стелла сочла его трусом, однако прояснить этот вопрос стоило: вся их маленькая команда была заинтересована в том, чтобы долететь до Белта без осложнений.
– Действительно.
– Разве ты не его любовница?
– Нор, я олигарх. – Она улыбнулась. – А это значит, что моя личная жизнь неприкосновенна.
– Вообще неприкосновенна? – поморгав, спросил Норберт.
– Вообще, – подтвердила Стелла, глядя на него из-под полуопущенных светлых ресниц.
– Так... А если какой-нибудь предприимчивый журналист заснимет нас с тобой скрытой камерой и покажет запись по денорскому телевидению, что тогда?
Несколько лет назад такое проделали с отцом Норберта – скандал был громкий, но губернатор Чантеомы сумел выкрутиться.
– Убью журналиста. – Голос Стеллы прозвучал спокойно, с нотками скуки – словно она говорила о чем- то банальном, что и так каждому ясно.
– Просто так убьешь? – растерялся Норберт.
– У него будет право на защиту, как положено по закону.
– А ты после этого останешься олигархом?
– Разумеется... – Стелла потянулась. – Правда, я ни разу не слыхала, чтобы кто-то из наших журналистов покончил с собой таким экзотическим способом.
– Ну и порядки у вас... Извини, я не хотел сказать ничего обидного, но социальная система вроде вашей не идеальна. Наверняка ведь есть олигархи, которые злоупотребляют своей властью?
– Злоупотребления бывают везде, – уклончиво ответила Стелла. – Если олигарх поступил с тобой несправедливо, ты можешь попросить защиты у других олигархов.
– Хм... Мне больше нравится демократия, как на Земле или на Лидоне.
– Демократия хороша лишь до тех пор, пока среди избирателей преобладают люди с достаточно высоким уровнем интеллекта. Ненадежная система. – Она состроила пренебрежительную гримасу.
Норберт запоздало сообразил, что денорский олигарх не может не быть принципиальным противником демократии – положение обязывает, – но все-таки рискнул продолжить дискуссию:
– Земляне и лидонцы вот уже несколько столетий поддерживают у себя этот уровень, и никаких проблем у них нет.
– Не спорю. – Стелла перевернулась на живот. – Но я могу назвать тебе с десяток демократических миров, включая вашу Валену, где результаты совсем другие. Тебе стоит побывать на Деноре. Сам посмотришь... Может, еще и понравится.
– У вас на Деноре все такие крутые, как вы с Тайсемуром?
– Не все, – она усмехнулась, – большинство денорцев – такие же обыкновенные люди, как ты, Олег, Аманда... А мы – олигархи, сильнейшие.
«Сколько же в ней самодовольства... или, скорее, сознания своего превосходства», – подумал Норберт, глядя сбоку на ее упрямый профиль.
– На Рчеаде ты выдавал себя за археолога, – после недолгого молчания заговорила Стелла, – и знания у тебя есть. Ты где-то учился?
– В Соледадском университете, на историческом. После третьего курса вышибли за неуспеваемость.
– За неуспеваемость? – Она подняла бровь. – Ты мне кажешься способным человеком...
В душе у Норберта шевельнулось благодарное чувство: отец и тетка постоянно твердили, что он неудачник, начисто лишенный каких бы то ни было способностей, – а Стелла, несмотря на свое снисходительное отношение ко всем не-олигархам, говорит совсем другое... После недолгой заминки он объяснил:
– Я поступил туда, потому что с детства интересовался историей и мечтал стать археологом. Стоящий материал я усваивал легко, но среди предметов было много балласта. Например, деяния валенийских Премьер-Губернаторов на протяжении четырнадцати веков – дураку ясно, что все это перетасовано, искажено, приукрашено, и все равно нужно вызубрить! Вот на этом я и срезался, а данный курс, между прочим, считается важнейшим. Не люблю власть имущих... – Спохватившись, он добавил: – К тебе это не относится.
Стелла рассмеялась и довольно чувствительно дернула его за волосы.
Так прошло несколько дней. Норберт наслаждался жизнью, не ожидая никакой беды; его безмятежное существование омрачали разве что укоризненные взгляды Аманды и ее туманные замечания насчет
