пальцы, повисшие вдоль тела… пальцы, которые меня так ласкали… один только раз… так, как больше не ласкал никто, никогда…
Я видел это. Она была мертва. Она все еще мертва, я уверен.
И что бы ты сказала, Стэйси, если бы узнала, что и это не может меня остановить?
– Те, кто ее видел… ты им можешь доверять?
– Как себе.
– Когда это было?
– Не все ли равно? – с досадой проговорила Сколопендра и посмотрела на него. – Лучше ты мне объясни, какого рожна вы оба оказываетесь здесь почти одновременно? Я слышала, что Калардин вот-вот захватят то ли тальварды, то ли эльфы. И что, вся ваша шушера ринется сюда, будто тараканы из горящей избы? Прямо говори, как есть. Я должна быть готова.
Натан с трудом сдержал улыбку. Она говорила так сердито… так беспомощно. Она создала тут свое маленькое королевство, подданные которого ей преданны, и это все, что у нее есть. А защитить свое королевство она не сможет – войска Тальварда могут терпеть меньшее зло, но вряд ли они допустят войны банд на своей земле. И Стэйси прекрасно это понимает. Потому так и кидается на каждого бандита-одиночку, вздумавшего обчистить карманы неосторожных путников. Одиночку можно убить, выполнив свою часть соглашения с властями, но если таких одиночек наберется хотя бы пара десятков…
– Будь спокойна, Сколопендра, – сказал Натан. – Ты же знаешь, мы, калардинские варьяты, никогда особой сплоченностью не отличались. Ты поэтому нас и не любила.
– Да, – подтвердила она, настороженно глядя на него. – Поэтому тоже.
Интересно, а ты-то сама откуда родом, вдруг подумал Натан. Он не помнил точно – столько времени прошло…
– И если они куда и ринутся, как тараканы из горящей избы, – беззлобно передразнил он ее, – то уж явно не в страну, которая их захватила.
Он не мог быть уверен в том, что говорил, но звучало это логично. Стэйси тоже это поняла – она знала нравы калардинских разбойников не хуже, чем он, хотя и провела среди них намного меньше времени.
– Я не верю в совпадения, Натан, – помолчав, негромко сказала она.
– Придется. Они иногда случаются. Ну вот, к примеру, кто мог предположить, что ты меня вспомнишь, а я – тебя? И тебе, и мне было кого получше запоминать, а?
Он попытался разрядить обстановку, но вдруг понял, что сказал совсем не то, что следовало, – понял по взгляду, который она на него бросила.
– Мне надо подумать, – вставая, заявила Стэйси. – Побудешь пока здесь со своей… дочуркой.
Ему не понравилось, как она это сказала, но спорить он поостерегся. Минута слабости прошла, растерянной Сколопендра больше не выглядела. Натан запоздало понял, что именно сейчас и следовало воспользоваться моментом – когда она дала слабину, но было поздно жалеть об этом.
– Ты женился? – вдруг спросила она.
– Нет.
– Что, выкрал у уличной девки свою байстрючку?
– Можно и так сказать.
– А чего потащил ее с собой в Тальвард?
Натан закусил губу.
– Это… долгая история.
– Расскажешь, – тоном, не терпящим пререканий, сказала Стэйси и снова взглянула на него. – Время у нас будет… Ты почти не изменился, Натан.
– Ты тоже, – ответил он, и это прозвучало вовсе не комплиментом.
Стэйси усмехнулась, наклонилась, погасила лампу. Несколько мгновений, пока она не распахнула дверь, они находились в полной темноте, и Натан слышал рядом с собой ее дыхание.
Она не знала, что имел в виду этот странный человек, обещая вернуть ей Рассела, – но выбор сделала, не размышляя ни мгновения. И не потому, что у нее не было времени.
Так зачем ты все-таки идешь в Тарнас, Эллен? Чтобы найти зомби, бывшего когда-то калардинским княжичем, и задать ему бессмысленный вопрос? Или ты сопровождаешь этого эльфийского подонка, чтобы ограждать и защищать его в пути, – ты, слабая беспомощная дура? Ты здесь, во враждебной стране, чтобы опекать человека, который тебя презирает и не нуждается в твоей опеке?
И все же она сделала то, что сделала.
Она берегла. И прежде всего – от себя самой.
Она смогла бы убить его, если бы действительно захотела.
Эта мысль появилась у Эллен на следующий день после встречи со странным человеком в придорожном трактире. Они все так же ехали на юг, дорога никуда не сворачивала и не содержала развилок – Эллен не знала точно, где находится место под названием Тарнас, но просто чувствовала, что они движутся правильно. Типично женская логика – сказал бы эльф, если бы знал об этом… и если бы находился в хорошем настроении. Эллен казалось, что этого уже никогда не будет. Он оставался все так же мрачен и неразговорчив, что, в общем, ее устраивало, но и тревожило – словно она ощущала затишье перед грядущей бурей.
Только вот кто из нас изрыгнет молнию, милорд, думала она, глядя в его сгорбленную спину. Вы знаете? Я – нет.
Деревушка, в которой она получила ответ на свой вопрос, встретилась им на пути почти случайно – вынырнула из зыбкой пелены тумана и моросящего дождя, сначала – низким частоколом покореженного забора, потом – серыми соломенными стрехами крыш. Эллен в первый миг оторопела, не понимая, откуда посреди тракта могло взяться это богом забытое селение; потом вдруг увидела, что дорога, по которой они едут, – вовсе не тот широкий, утоптанный тракт, которым они путешествовали последние недели: скорее тропа, ухабистая и поросшая травой. Все-таки попалась по пути развилка, и они на нее свернули… должно быть, эльф свернул, а Эллен, погруженная в свои мысли, даже этого не заметила.
Так она решила для себя, потому что не хотелось думать о том, что их какой-то силой затянуло в это колдовское место. Хотя позже Эллен предпочла бы думать именно так.
– Где это мы? – вполголоса спросила она.
Эльф поднял голову, словно очнувшись от дремы, огляделся. И улыбнулся – легкой, беглой улыбкой, тут же исчезнувшей.
– Главное – вовремя-то как, – проговорил он, и Эллен не понравился его тон. Ответить она не успела – Глориндель пришпорил коня и галопом влетел за частокол, оказавшись на земле деревушки… из которой ему не суждено было уйти.
Эта мысль будто ошпарила Эллен кипятком, и она покачнулась в седле, еле успев вцепиться в гриву коня. Тот нервно запрядал ушами, переступил с ноги на ногу, будто не решаясь последовать за конем эльфа. Эллен перевела дух. Ее напугала не столько сама мысль – в последнее время ее часто одолевали странные мысли, – сколько ощущение, которое эта мысль вызвала.
«Горячо, – подумала Эллен, – так горячо…»
Она нагнала эльфа, уже таявшего в повисшем над деревушкой тумане. «Сказать ему, что мне не нравится это место? Бессмысленно». А место ей в самом деле не нравилось. Ни души – лишь приземистые неказистые хижины в цепких объятиях густой дымки. И звуков никаких, кроме редкого стука дождевых капель по земле.
– Тут должен быть трактир, – уверенно сказал эльф. Где бы они ни оказывались, подобные места интересовали его в первую очередь. Эллен ничего не ответила – просто осматривалась, слушая, как барабанит по плащу дождь.
Трактир нашелся – совсем скоро, за первым же поворотом. Деревушка состояла из двух перекрещивающихся улочек, и на одном из углов перекрестка высилось неуклюжее двухэтажное здание. Окна полыхали желтым светом, изнутри доносились крики, пение и свист, а вокруг шатались пьяные кучки народу. Похоже, в деревне был праздник, что сразу объяснило затишье на окраине, показавшееся сперва таким зловещим. Эллен понимала это, но на душе у нее легче не стало.
