Водрейля.
Точно вызванный ею, за н?сколько дней передъ этимъ, къ барону де-Жилліе явился неизв?стный, вел?вшій доложить о себ?, какъ о граф? Монтальбано. Это былъ челов?къ гордой осанки; все лицо его было испещрено рубцами, что нисколько не умаляло его благороднаго вида. Монтальбано говорилъ чрезвычайно сдержанно и свою осторожность скрывалъ подъ плохимъ знаніемъ французскаго языка.
Какъ онъ дурно ни выражался, Жилліе, однако, скоро узналъ, что онъ явился съ порученіемъ, отъ котораго зависитъ благополучіе королевской семьи. И если онъ обращается къ барону, то именно потому, что ему изв?стно, что онъ пользуется дов?ріемъ принцессы Елизаветы, которая им?етъ большое вліяніе на своихъ братьевъ-эмигрантовъ.
Д?йствительно, Монтальбано было поручено устроить сближеніе 'Monsieur' (впосл?дствіи Людовикъ XVIII) и графа д'Артуа съ одною таинственною личностью, представителемъ которой являлся Монтальбано. Личность эта, по словамъ Монтальбано, занимала въ Европ? такое высокое положеніе, что вм?шательство ея можетъ им?ть р?шающее вліяніе на событія.
Отъ нея завис?ло, чтобы австрійскія войска, расположенныя на французскихъ границахъ, сд?лали диверсію въ пользу монархіи. Такова была сутъ переговоровъ неизв?стнаго съ Жилліе, которые онъ закончилъ словами:
'Согласны ли вы на участіе, какое я вамъ предлагаю?..'
Казалось бы, что можетъ быть бол?е страннымъ, ч?мъ такое сообщеніе отъ такого челов?ка. Но уже давно приходилось не задаваться дипломатическими пріемами. Поддержка, которую могли обезпечить австрійскія войска, была настолько в?рна, подробности, которыя сообщалъ объ ея организаціи Монтальбано, были такъ опред?ленны, его знаніе государственныхъ людей Австріи настолько полно, что было бы неблагоразумно не отнестись къ этому д?лу съ должнымъ вниманіемъ,
Сообщенія этого неизв?стнаго, по приказанію принцессы Елизаветы, были тщательно разсмотр?ны. Они не только не м?нялись, но напротивъ съ каждымъ днемъ дополнялись какою нибудь новою подробностью, но Жилліе такъ и не удалось допытаться отъ своего собес?дника, кто таинственное лицо, представителемъ котораго онъ былъ.
'…Я вамъ достаточно сказалъ, — повторялъ неизм?нно Монтальбано. — Остальное я передамъ лично графу д'Артуа и графу Прованскому… Я готовъ это сд?лать хоть сейчасъ, если меня допустятъ къ нимъ…'
Такая таинственность повергала въ совершенное недоум?ніе принцессу Елизавету и Жилліе. Они были въ страшномъ затрудненіи на счетъ выбора челов?ка, которому можно было бы поручить это д?ло. Нуженъ былъ челов?къ большой энергіи, при еще большемъ самоотверженіи. Перебравъ вс?хъ в?рныхъ людей, оставшихся при нихъ, принцесса Елизавета и Жилліе остановились на Анри.
Его умъ при организаціи Salon franeais, а также его преданность указывали на него, какъ на подходящаго челов?ка.
Вирье могъ его ввести къ принцамъ черезъ своего дядю, бывшаго воспитателя герцога Ангьенскаго, виконта Вирье-Бовуаръ, который командовалъ въ Кобленц? полкомъ конныхъ гренадеровъ.
Анри сознается въ своихъ запискахъ, что на первыхъ порахъ онъ не былъ особенно польщенъ миссіею, которая на него возлагалась. Сд?латься, такъ сказать, поручителемъ неизв?стнаго челов?ка, неизв?стно откуда явившагося и неизв?стно къ чему стремящагося, было мало привлекательно.
Ч?мъ бол?е онъ обдумывалъ задачу, т?мъ бол?е она казалась ему рискованною. Надменный тонъ этого челов?ка, котораго ему приходилось вводить, особенно не нравился ему.
Монтальбано, д?йствительно, безпрестанно повторялъ т? три вопроса, которые онъ собирался предложить принцамъ.
Онъ хот?лъ узнать изъ ихъ собственныхъ устъ — 'способны ли они хранить тайну… будутъ ли они согласны указать на уполномоченнаго для заключенія договора… и д?йствуютъ ли они въ интересахъ короля или въ своихъ личныхъ…'.
Печально то время, когда пришлый челов?къ могъ сомн?ваться въ честности французскихъ принцевъ и когда подозр?нія эти были не безосновательны!
Анри было изв?стно, что въ Австріи [61] какъ и во Франціи [62], подозр?вали братьевъ короля въ личныхъ видахъ.
Но если ихъ отказъ вернуться въ Парижъ, несмотря на формальное приказаніе короля, повидимому и подтверждалъ это мн?ніе, все-таки Вирье не могъ допустить, чтобы иностранецъ осм?лился обратиться къ нимъ съ своими вопросами.
'Быть не можетъ, — пишетъ Анри, — чтобы наши принцы отнеслись въ Монтальбано какъ къ равному себ?, или стали бы себя компрометировать заявленіемъ своихъ принциповъ, или изложеніемъ своихъ политическихъ взглядовъ… 'Но мн? кажется совершенно нев?роятнымъ, чтобы какая-то нев?домая личность позволила себ? подобную нескромность въ качеств? уполномоченнаго какого-то таинственнаго лица…'
Монтальбано клялся, что онъ назоветъ это лицо, какъ только состоится его свиданіе съ принцами. Но не было ли въ этомъ какой ловушки? Монтальбано не являлся ли агентомъ какой-нибудь коварной изм?ны?
Жилліе и Вирье безпрестанно возвращались къ этому ужасному событію и отпладывали отъ?здъ со дня на день. Но напрасно они пов?ряли свои опасенія принцесс? Елизавет?; принцесса была непреклонна въ своемъ желаніи, и вел?ла немедленно собираться въ путь.
Для Вирье не оставалось ничего бол?е, какъ повиноваться.
Два года раньше, энтузіазмъ Анри помогъ бы ему… Но теперь опытъ научилъ его относиться къ себ? съ такимъ же недов?ріемъ, какъ и къ другимъ. Надо было, по крайней м?р?, пров?рить, т?мъ бол?е, что это являлось возможнымъ, вс? зав?ренія, которыя прорывались у Монтальбано. Если они не подтвердятся — можно и не идти дальше.
Такъ какъ авантюристъ особенно налегалъ на то, что у него много приверженцевъ среди интеллигенціи австрійскихъ войскъ, расположенныхъ въ Бельгіи, то Вирье р?шилъ вм?ст? съ Жилліе, что для того, чтобы уб?диться въ этомъ, можно про?хать черезъ Монсъ, Намуръ и Люттихъ. Разъ уже былъ нам?ченъ маршрутъ, ничто не могло задерживать бол?е отъ?зда.
17 декабря 1791 г. Анри вы?халъ вм?ст? съ Монтальбано изъ Парижа, подъ именемъ графа де- Монкларъ.
Одновременно, кратчайшимъ путемъ, вы?халъ и курьеръ, отправленный принцессой Елизаветой, чтобы предупредить графа д'Артуа и Monsieur o прибытіи къ нимъ одного разв?дчика съ важнымъ сообщеніемъ.
Анри смотр?лъ на результатъ этой посл?дней жертвы безъ всякихъ иллюзій. Онъ шелъ къ ц?ли, какъ солдатъ, безъ оглядки. Еслибы онъ оглянулся, хватило ли бы у него силъ бросить вс?хъ своихъ близкихъ, которымъ онъ даже не сказалъ о своемъ отъ?зд??
Быть можетъ, его сердце не выдержало бы при вид? смертельнаго страха т?хъ, которые одновременно съ нимъ покидали очагъ счастливыхъ дней…
Помимо сомн?ній въ усп?х? своего путешествія, ничто не могло быть для Анри бол?е непріятнымъ, какъ по?здка въ Кобленцъ. Тамъ ему предстояло столкнуться съ эмиграціею, которой онъ былъ всегда такимъ непримиримымъ врагомъ.
Письма, время отъ времени получавшіяся имъ отъ Вирье-Бовуара, были не такого свойства, чтобъ изм?нить его чувства. Никто лучше виконта не могъ бы сообщить Анри о безплодности испробованныхъ тамъ усилій.
Тамъ мечтали о возстановленіи Версаля со вс?мъ его великол?піемъ, съ его этикетомъ. Эмигранты вс?ми силами старались тамъ загальванизировать свое прошлое.
Подобно старому герцогу де-Сенъ-Симонъ, который, съ отчаянія отъ своего безсилія, женившись слишкомъ поздно, придумалъ себ? въ ут?шеніе вл?зать къ герцогин? по шелковой л?стниц?, которая н?когда вводила его къ счастью, и пажи, мушкетеры, легкая конница, эмигранты всякаго сорта, прол?зали черезъ окна замка Шумберлустъ, чтобъ воскрешать свои прежнія почести и положенія.
Весь этотъ уморительный персоналъ, 'который, по выраженію Риволя, въ зависимости отъ того,
