им?лъ несчастье ее ослушаться.
'Я ее буду в?чно оплакивать, и для меня будетъ облегченіемъ въ моемъ гор? отдаться моей печали, моимъ слезамъ, моимъ сожал?ніямъ. Печали сердца, политическія сожал?нія, слезы о прошломъ и о будущемъ, вотъ итоги за два посл?дніе года'. И изъ всего, на что Анри над?ялся, изъ всего, что онъ сд?лалъ, у него не оставалось ничего… ни даже в?ры въ эту конституцію, едва доведенную до конца и уже вышедшую изъ моды.
Увы! не изъ за этой ли конституціи, настоящаго шедевра, какъ говорили тогда, 'умозрительной логики и практическаго безсмыслія'… Вирье вид?лъ теперь, что 'произвольная анархія превратилась въ законную анархію'?.. И такъ же, какъ его друзьямъ, ему приходилось скрестить руки передъ его произведеніемъ, не им?я надежды ослабить его пагубныхъ посл?дствій. Собраніе рухнуло бы, объявивъ своихъ членовъ отнын? неизбираемыми.
Для однихъ подобное р?шеніе являлось верхомъ 'глупаго рыцарства'… Для другихъ — осл?пленіемъ. Наконецъ были и такіе, въ ихъ числ? и Анри, для которыхъ оно являлось откровеннымъ сознаніемъ безсилія.
'…Вид?лъ я, — пишетъ онъ, — что значитъ кричать о свобод? и какъ злод?и подъ этою выв?скою устраивали ужасающую анархію. Душа моя изнемогаетъ отъ этой картины, и бол?е ч?мъ когда нибудь я желаю полнаго отдаленія отъ всякой общественной д?ятельности. Тяжко сознаться самому себ?, что могъ быть безсознательнымъ орудіемъ столькихъ золъ, что былъ, пожалуй, солидаренъ съ вещами, которыя порицаешь, наконецъ, сознаться и въ томъ, что вс? попытки, усилія, чтобы уничтожить злоупотребленія, привели только къ злоупотребленіямъ по отношенію къ самому королю'.
Анри писалъ это на другой день посл? зас?данія, въ которомъ Людовикъ XVI стоя, съ непокрытою голсвою, присягалъ конституціи. Онъ вид?лъ, какъ король побл?дн?лъ, когда посл? первыхъ его словъ, вс? члены собранія, самымъ грубымъ образомъ, с?ли. Для свид?теля, опечаленнаго подобнымъ оскорбленіемъ, парламентская монархія умерла. Разцв?тетъ ли когда другая монархія, монархія Генриха IV, на столь глубоко расшатанной почв??.. Покидая собраніе съ т?мъ, чтобы никогда бол?е въ него не вернуться, Вирье говорилъ: 'быть можетъ!'
'…Ут?шаюсь въ моемъ безсиліи даннаго времени, — писалъ онъ, — надеждою, что рано или поздно, король обратится къ крови своихъ в?рныхъ подданныхъ. Тогда онъ найдетъ во мн? ту преданность, которая ему нужна; издалека, какъ вблизи, я буду на готов?'.
Т?мъ временемъ m-me де Вирье получила въ Пюпетьер? письмо, съ изв?стіемъ о бол?зни герцога де-Роганъ.
Не дожидаясь даже брата, единственнаго покровителя, къ которому она могла обратиться за помощью, графиня отправилась въ путь.
Братъ этотъ, едва промелькнувшій въ начал? нашего пов?ствованія, былъ графъ де-Дижонъ, умный драгунскій капитанъ, надъ развязными манерами и небрежностью туалета котораго въ былое время подсм?ивались въ отел? де-Роганъ.
Дижонъ не эмигрировалъ, разсчитывая на то, что ему не придется ни въ чемъ изм?нять своимъ привычкамъ, чтобы быть во вкус? равенства, требованій дня. Посл? того, какъ полкъ его былъ распущенъ, онъ все странствовалъ, на досуг? изучая духъ страны.
Онъ одинъ могъ рискнуть взяться доставить сестру въ Ниццу, безъ препятствій.
Онъ встр?тился съ ней въ Ліон? и тутъ они вм?ст? обдумали свой маршрутъ. ?хать югомъ было невозможно. Въ Авиньон? шла р?зня, въ Марсел? была полная анархія.
Единственный путь, н?сколько обезпечивающій безопасность, былъ черезъ Савоію. Но и то еще сл?довало принять разныя м?ры предосторожности. M-me Вирье, несмотря на ея слабое здоровье, пришлось трястись въ тел?г?, останавливаться гд? попало на ночлегъ, а братъ ея, съ палкою въ рукахъ, правилъ экипажемъ съ видомъ настоящаго гражданина. Онъ такъ хорошо игралъ свою роль, что никому не пришло бы въ голову заподозрить ни брата, ни сестру, что они эмигрируютъ.
Такой у нихъ былъ видъ, что въ одинъ прекрасный вечеръ, когда они прибыли на одинъ постоялый дворъ, служанка спросила двухъ извозчиковъ, не согласятся ли они пооб?дать вм?ст? съ однимъ б?днягой.
Но они гордо отказали, и графу де-Дижонъ пришлось отоб?дать на конц? скамейки, поставивъ себ? тарелку на кол?ни. Но ничто не обходится безъ ошибокъ. Когда на сл?дующее утро онъ запрегъ тел?жку, онъ сунулъ золотой въ руку служанки, которая наканун? хот?ла доставить ему честь отоб?дать съ извозчиками; думая, что она получила м?дную монету, честная д?вушка опустила золотой въ карманъ не глядя. Но вотъ, въ то время, когда Дижонъ, пощелкивая кнутомъ, былъ уже довольно далеко отъ постоялаго двора, служанка, вся запыхавшись, несетъ ему его золотой… въ полной ув?ренности, что онъ далъ его по ошибк?…
— 'Да н?тъ же, милая, — говоритъ ей, см?ясь Дижонъ, — этотъ золотой былъ вамъ за то, что вы сд?лали вчера, а вотъ вамъ еще другой за то, что вы сд?лали сегодня…'
По счастью, они были уже на границ? и слухъ объ этомъ эпизод? распространился, когда опасные аристократы усп?ли уже черезъ нее перебраться.
Изъ Шамбери въ Ниццу путешествіе было долгое, мучительное, но обошлось безъ препятствій. Увы! герцогъ де-Роганъ не подождалъ графини де-Вирье, чтобы умереть. Черезъ н?сколько нед?ль посл? смерти жены онъ посл?довалъ за нею. Съ герцогомъ де-Роганъ исчезалъ одинъ изъ посл?днихъ, в?рн?е, даже посл?дній изъ этихъ вельможъ, такихъ же непонимающихъ страшной эпохи, которая начиналась, какъ и непонятныхъ для нея. Старый аристократъ умеръ, какъ испаряется благоуханіе, которое вышло изъ моды.
Для графини Вирье осталось о немъ только дорогое, трогательное воспоминаніе. Но какой контрастъ между этимъ воспоминаніемъ и суровою д?йствительностью, въ которую окунулъ ее братъ сейчасъ же по ихъ прибытіи въ Ниццу.
Дижонъ никогда не былъ сентименталенъ. Онъ смотр?лъ на чувство, какъ на н?что лишнее въ жизни, и въ данное время слезы казались ему столь же безполезными, какъ и цв?ты на могил? б?днаго герцога.
И немедленно т?мъ же путемъ онъ доставилъ жену Анри безъ особыхъ приключеній обратно въ Пюпетьеръ. 'Въ дождливое время, — объяснялъ онъ позже, в?роятно мучимый сов?стью за это слишкомъ быстрое путешествіе, — надо стать подъ нав?съ, когда н?тъ д?ла на двор?'.
Не получая никакихъ в?стей отъ Анри за эти н?сколько нед?ль путешествія, графиня де-Вирье над?ялась найти его въ Пюпетьер?; но ее встр?тили только д?ти. Въ письм?, которое ей показалъ аббатъ де-Вирье, Анри перечислялъ вс? причины, которыя, несмотря на конецъ учредительнаго собранія, удерживали его въ Париж?.
Д?йствительно, собранія не существовало, но опасности, какимъ подвергалась королевская семья, были такъ серьезны, что была устроена охрана вокругъ Тюльери изъ т?хъ н?сколькихъ людей, 'которые представлялись такимъ лакомымъ кускомъ для фонарей…'
Надо ли говорить, что Анри былъ въ числ? ихъ? Онъ ходилъ взадъ и впередъ такъ усердно подъ окнами королевы, что она наконецъ его зам?тила.
— …Взгляните, — обратилась она, однажды, къ m-me де-Турзель, указывая ей на Анри. — Видите вы этого молодого челов?ка… Это графъ де-Вирье; онъ былъ депутатомъ… Право, онъ слишкомъ рискуетъ собою изъ-за насъ.
— Это мой племянникъ, — отв?тила маркиза, — и онъ только исполняетъ свой долгъ…
— Т?мъ не мен?е скажите ему, — продолжала королева, — чтобы онъ былъ бол?е остороженъ. Такая преданность, какъ его, слишкомъ драгоц?нна, чтобы ей жертвовали по пустому.
Конечно, маркиза передала Анри слова королевы, но она не настаивала на нихъ, она была слишкомъ уб?ждена, что онъ не послушается ихъ. Никакая преданность не могла удивить эту чудную женщину.
Она на половину скрывала отъ m-me де-Вирье опасности, какимъ подвергался Анри, и всячески успокоивала Анри по поводу в?стей, какія получались отъ ея племянницы изъ Дофине. А тамъ творились страшныя вещи. Крестьяне сожгли еще 94 замка, и хот?ли обвинить жену Анри въ отравленіи людей, которыхъ она пріютила у себя изъ состраданія, посл? пожара.
'…Насъ собирались убить, — пишетъ m-lle де-Вирье. — Мать моя вынуждена была пригласить
