апатію'.
'…Доктора, — писала съ грустью принцесса, — видятъ угрожающіе симптомы'.
Ничто такъ не обезкураживало и не разстраивало партію роялистовъ, какъ нер?шительность короля. Но что значили эти несогласія сравнительно съ т?мъ разладомъ, какой царилъ въ королевской семь??
'…Богъ милосердъ, — писала принцесса Елизавета, — онъ положитъ конецъ несогласію въ семь?, для которой такъ необходимы единомысліе и согласіе. Не могу думать объ этомъ безъ ужаса, не сплю ночей, сознаю, что это несогласіе погубитъ насъ вс?хъ'.
'У насъ въ дом? адъ, — писала въ свою очередь королева въ Ферзену:- моя сестра (принцесса Елизавета) такъ безразсудна, и до такой степени подъ вліяніемъ своихъ братьевъ, что н?тъ возможности разговаривать съ ней или надо ссориться съ ней каждый день'.
По этимъ отрывкамъ изъ переписки можно судить о томъ, какъ Маріи-Антуанетта отнеслась въ тому вліянію, какое ея belle soeur вздумала проявлять на Людовика XVI. Не тутъ ли была причина т?хъ противор?чій, отъ которыхъ король безсильно отбивался?
Планъ поб?га, который былъ сперва принятъ, и отъ котораго Людовибъ XVI внезапно отказался, заключалъ въ себ? много шансовъ усп?ха.
20 тысячъ крестьянъ, съ Жаллезомъ во глав?, готовы были идти на кличъ: 'да здравствуетъ король!' Принцъ Конде и графъ д'Артуа должны были прибыть въ Ліонъ, чтобы стать во глав? мятежа, организованнаго в?рными 'Salon franeais'. Изъ донесеній, присланныхъ Вирье старшиной этого города, Эмбертомъ Коломесомъ, видно, что мятежъ готовъ былъ вспыхнуть. Представьте себ?, что были даже предусмотр?ны разныя подробности по пріему принцевъ и разныя административныя формулы новаго правленія. Говорили, что доводы короля Сардиніи и имератора Австрійскаго разрушили этотъ проектъ. Дурныя отношенія Леопольда къ королевской семь? несомн?нны изъ многихъ доказательствъ. Т?мъ не мен?е, кажется, нер?шительность короля, происходившая всл?дствіе разлада въ семь?, была настоящею причиной этого новаго удара, нанесеннаго надеждамъ роялистовъ, которые вм?ст? съ Вирье и его друзьями искали благополучія Франціи въ самой Франціи.
Надо, чтобы эти люди, — какъ выразился принцъ де-Линь — 'ум?ли держать надежду въ ежовыхъ рукавицахъ', такъ какъ каждый часъ сбивалъ ее только больше съ толку.
Теперь вдругъ, неизв?стно съ чего, король санкціонировалъ гражданскую конституцію духовенства.
'Утвержденіе это состоялось въ день св. Стефана, — писала принцесса Елизавета;- в?роятно этотъ блаженный мученикъ долженъ отнын? служить намъ прим?ромъ' [59] .
Тотъ, кого побиваютъ каменьями, умираетъ тысячью смертями. Это непрерывное страданіе, которое все не кончаетъ съ вами, есть синтезисъ вс?хъ мукъ. Церковь и монархія, избиваемыя всяческими руками, были пришиблены, но не умирали.
Ревомъ тріумфа была встр?чена злосчастная слабостъ короля. Врывались въ церкви, чтобы драться въ нихъ, чтобы заставлять въ нихъ танцовать, какъ въ Кастельнодари, священниковъ и монахинь, оторванныхъ отъ ихъ паствъ и монастырей.
Въ Гренобл? скандалъ достигъ величайшихъ разм?ровъ. Изв?стія, какія доходили о немъ до Вирье, доводили его отчаяніе до пароксизма.
Посл?днее ут?шеніе — молиться — отнималось у Франціи. Но какъ это всегда бывало съ Анри, самое подавляющее впечатл?ніе не могло сразить его. Обстоятельства не позволяли поддаваться ему.
Едва произнесена была постыдная присяга священниковъ Грегуаромъ 1 января 1791 г., какъ Собраніе, вкусившее в?роотступничества, потребовало поимянной переклички.
Вс? депутаты, духовныя лица, вс? призваны въ присяг?. Слышатся возгласы: 'на фонарь т?хъ, кто не присягнетъ!..'
Епископъ Ажанскій де-Боннакъ выступаетъ первый. Онъ приходится дядей Анри по его бабк?. Когда этотъ маленькій горбатый челов?къ, съ удивительно умнымъ лицомъ, заявляетъ, 'что онъ слишкомъ хорошого мн?нія о Собраніи, чтобы допустить, что оно пожелаетъ его обезчестить…', трибуны приходятъ въ возмущеніе. Епископъ, д?лая видъ, что ничего не зам?чаетъ, заключаетъ свою р?чь р?шительнымъ отказомъ дать присягу. В?сть объ этомъ распространяется быстро и у дверей манежа раздаются усиленные крики. Это д?йствуетъ 'полкъ королевскаго отрепья', по словамъ одного современника, на терас? де- Фейльянъ, готовый перейти отъ свистковъ къ убійству. Подъ ревъ этотъ, Вирье, потаеннымъ проходомъ, зат?мъ окольною улицею, спасаетъ сперва епископа, а потомъ и другихъ священниковъ, которые, подобно епископу, отказались отъ присяги…
Какъ далеко теперь было то время, когда Анри мечталъ о народной идилліи! Идиллія превращалась въ драму. И въ какую драму! Анри исполнялъ въ ней роль съ опасностью жизни.
19 февраля октябрьскія мегеры наводнили собою дорогу въ Севръ. На этатъ разъ д?ло шло не допустить mesdames, тетокъ короля, до б?гства за границу. И вотъ он? появились пьяныя, разукрашенныя трехцв?тными лентами. Он? топчутся въ весенней грязи. Вс? останавливаются, чтобъ посмотр?ть на ихъ дефилированіе. 'Это, говорятъ, m-me Шагалка (l'Enjambee) отправляется къ принцессамъ, чтобы пом?шать ихъ б?гству'.
Какъ могли узнать эти гарпіи, что mesdames, сейчасъ же посл? того какъ король подписалъ гражданскую конституцію духовенства, 'объявили, что не въ силахъ остаться ни одного дня въ раскольничьей стран??' Но слухъ объ этомъ распространился мгновенно. Въ этомъ вид?ли протестъ противъ декретовъ Собранія. Муниципалитетъ приходитъ въ ярость, и сейчасъ же 'дамы націи' отправляются 'предотвратить посягательство'.
Было 5 часовъ. Анри, предупрежденный Дюпюи, покинулъ Собраніе. Онъ скоро нагналъ эту орду, и просвочилъ мимо галопомъ на кон?.
Но женщины узнали его. Он? догадываются, куда онъ мчится. Ц?лый градъ камней летитъ въ него. 'На этотъ разъ ему не улет?ть, маленькому воробушку!' Мегеры стараются схватить лошадь за уздцы. Анри освобождается и, едва переводя духъ, проникаетъ въ столовую, въ Бель-Вю, гд? mesdames садятся за столъ ужинать.
Принцессы очень встревожены. Он? не могутъ поручиться ни за одного изъ своихъ слугъ. Еще наканун? поваръ хвалился, что заставятъ проглотить присягу двухъ непокорныхъ священниковъ, которые должны были об?дать въ Бель-Вю и несчастные д?йствительно проглотили формулу ея, запеченную въ пирожк?.
Съ ужасомъ выслушиваются в?сти, привезенныя Вирье.
Ничего не приготовлено. Лошадей н?тъ. Н?тъ и каретъ. Вс? экипажи въ Медон?. Некому дать приказаній. Между т?мъ настала ночь. Съ терассы видно, какъ приближается ц?лый л?съ факеловъ. Это мятежъ. Его провлятія слышатся. Принцесса Аделаида и Викторія обнимаются, точно собираются умереть. Анри удается найти карету, которая ожидаетъ ихъ въ отдаленномъ двор?. Она принадлежитъ какой-то прі?зжей изъ Парижа. Вирье сажаетъ въ нее об?ихъ принцессъ и велитъ кучеру ?хать галопомъ въ Медонъ, но вороты заперты, неизв?стно гд? ключъ. Гарлебикъ, швейцаръ, скрылся. Замокъ не поддается, несмотря на вс? усилія слесаря и его двухъ помощниковъ.
Mesdames теряютъ голову, кричатъ, хотятъ выходить изъ кареты. Анри налегаетъ спиною на дверцу, замокъ ломается… какъ разъ во время, чернь уже ворвалась во дворъ съ Севрскихъ воротъ…
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Спасеньемъ mesdames Анри заплатилъ свой долгъ благодарности т?мъ, кто охранялъ его д?тство…
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Анри ломаетъ свою шпагу. — Его тоска по Варенн?. — Огрывки изъ его писемъ къ m-me де-Роганъ. — Непреклонность герцогини. — Ея посл?дніе дни въ Ницц?. — Ея смерть. — Воспоминаніе графини Вирье. —
