Глава 10
Синтия снова проснулась от звуков, производимых горничной, разводившей огонь в камине, и от запаха горячего шоколада. Она вспомнила, как проснулась в первый раз и обнаружила, что ее постель превратилась в настоящее гнездо из простыней и одеял.
Проклятие!
Всю ночь ее преследовал сон о падении. Проснувшись от стука собственного сердца о ребра, она лежала в темноте, мокрая от пота, лежала, прерывисто дыша и ожидая, когда успокоится сердце. Увы, эмоции, которыми она так прекрасно управляла днем, ночью полностью ею овладевали.
Горничная помедлила, прежде чем уйти.
— Мисс… наверное, вам следует знать… Там корзинка для вас. За дверью.
Это сообщение весьма озадачило Синтию. Корзинка? Но что в ней может быть?
— Вы не могли бы принести ее?
Горничная внесла небольшую корзину с откидной крышкой, осторожно опустила ее на ковер, присела и поспешно вышла из комнаты, притворив за собой дверь.
Синтия села на постели, взяла чашку с шоколадом и принялась дуть на него, пока он не остыл. Затем залпом проглотила полчашки. Вкус был восхитительный, и Синтия в блаженстве закатила глаза. Но шоколад лишь слегка взбодрил ее.
Ладно, это ее поддержит, пока она не спустится вниз и не выпьет кофе, который придаст ей сил.
Она откинула со лба волосы и обнаружила, что они влажные от испарины, вызванной ночными кошмарами. «Надо будет заказать сегодня ванну и устроить себе продолжительное купание в просторной лохани с лучшим мылом миссис Редмонд», — решила Синтия.
Она бросила взгляд на корзинку, затем отставила чашку с шоколадом и опустилась на ковер.
Внезапно изнутри высунулась конечность, покрытая темной шерстью.
Синтия вскрикнула:
— Святая Мария, Матерь Божья!..
Теперь она определенно проснулась; ее сердце оглушительно билось.
Конечность пошарила в воздухе, словно пытаясь схватить ее за руку.
Какое-то время Синтия наблюдала за корзиной. Затем опустилась на четвереньки и присмотрелась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что конечность — лапа. Причем очень маленькая, покрытая темно-серым пухом и с крохотными белыми коготками.
Лапка еще немного помахала в воздухе, потом исчезла в корзинке, словно разочарованная тем, что ничего не нашарила.
Синтия осторожно откинула крышку и заглянула внутрь.
И обнаружила, что смотрит прямо в розовую глотку котенка.
— Ми-и! — громко пискнул он.
Синтия снова шлепнулась на ковер, отпустив крышку. Какого дьявола?!
Она снова откинула крышку и посмотрела на крохотное создание.
— Ми-и!
— Господи, до чего же ты горластый, — сказала она. — Мне казалось, что кошкам полагается мяукать по-другому.
— Ми-и! — не унимался котенок.
Синтия осторожно вытащила его из корзинки. Котенок отчаянно замахал лапками в воздухе, прежде чем устроиться на ее ладони. У него были мягкий животик с тонкими ребрышками, которые она почувствовала, проведя по нему пальцем, пушистая, как у птенца, шерсть и круглые серо-голубые глаза. Это было забавное маленькое создание, сплошь состоящее из округлостей и треугольников — с треугольными ушками, смешным пушистым хвостиком, белыми бусинками зубов и малюсенькими коготками, которые впивались в ее ладонь.
— О Господи, — прошептала Синтия, глядя на котенка.
Все его крохотное тельце вдруг завибрировало от оглушительного мурлыканья. Такого сильного, что вибрация передалась ей. Определенно этот котенок ничего не делал вполсилы.
Синтия была очарована.
— Откуда ты взялся? — спросила она.
И тут она поняла, что знает ответ. Только одному человеку она призналась, что у нее никогда не было домашнего любимца.
— Ми-и! — пискнул котенок и снова начал мурлыкать.
Сердце Синтии переполнилось нежностью. Осторожно коснувшись пальцем лба котенка, она погладила шелковистую шерстку. Он закрыл глаза от блаженства.
Она сразу же исключила варианты, казавшиеся маловероятными. Лорд Милторп никогда бы не подарил ей кошку. Аргоси такое просто не пришло бы в голову. Может, это шутка Вайолет? Нет, вряд ли.
Заглянув в корзинку, Синтия увидела там сложенный листок бумаги.
Положив котенка на ковер, она развернула листок дрожащими пальцами.
Рука Синтии, державшая записку, дрогнула, и она неосознанно обвела большим пальцем слово «ваш».
Котенок прыгнул на подол ее ночной рубашки, затем отскочил, выгнув спину и задрав хвост, и снова прыгнул, пытаясь забраться под нее. Синтия приподняла рубашку, позволив ему потереться о ее лодыжки шелковистыми бочками. Осмелев, котенок привстал на задние лапки, вонзив крохотные коготки в ее ногу.
Синтия взвизгнула и подхватила его, прежде чем он вскарабкался вверх по ее бедру.
Оказавшись на свету, котенок моргнул своими круглыми глазками. И снова бешено завибрировал.
Синтия расплылась в улыбке.
— Паук, — сказала она. — Я назову тебя Пауком.
Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется; она задыхалась от нежности к этому теплому мурлыкавшему подарку и от волнующих мыслей о том, что он означал. В сущности, это была полная противоположность собаке. Возможно, в этом и заключался весь смысл подарка.
Внезапно она рассердилась. А что, если Майлс Редмонд так и задумал, хотел, чтобы она влюбилась? Не важно во что. Может, в его намерения входило, чтобы она, глядя на любимую вещь или существо, вспоминала о нем?
Да как он смеет?!
Он не имеет права дарить ей подарки. Не имеет права ухаживать за ней, доставлять ей удовольствие и… и вообще делать то, что он, черт побери, сделал, подарив ей котенка.
Она подняла котенка и устремила на него свирепый взгляд — словно это был Майлс Редмонд собственной персоной.
Малыш протянул лапку и коснулся ее носа.
Синтия не сразу спустилась к завтраку. Ей не хотелось видеть Майлса Редмонда или кого-нибудь другого, если уж на то пошло.
Ей хотелось побыть со своим домашним любимцем. Ее собственным.
Она попросила, чтобы ей принесли наверх кофе и приготовили ванну, а затем, погрузившись в горячую воду, воспользовалась душистым мылом миссис Редмонд. Синтия не спешила — уделила внимание
