— И так может быть, — согласно кивнул Коржаков. — Они хотят разделаться нами раз и навсегда.
— Да уж, мы можем гордиться собой, — невесело усмехнулся один из присутствующих командиров. — Минимум полмиллиона солдат против пяти тысяч бойцов. Хорошее соотношение.
— Что будем делать командир?
— Это и требуется выяснить: что будем, а точнее что мы можем.
— Да по-хорошему мы ничего не можем. Только разве что бежать…
— Думаю что наше окружение малыми мобильными группами китайцев уже завершено…
— Тем более нужно прорываться, пока они не установили полноценный контроль над территорией и не завершили блокаду.
— Думаю, после такого бегства мы перестанем существовать как партизанский отряд. Какими бы группами мы бы не уходили, по сто, десять или вовсе одному человеку, большинство из нас либо поймают, либо уничтожат. А те, кто все же прорвется, останутся без ресурсов. Мы и так уже едва-едва держимся, от поставки к поставке…
— Но не сдаваться же нам теперь?
— Это верно…
— Эх-х… нам бы сейчас хоть парочку другую бомбочек атомных, — посетовал еще один из командиров.
— Они бы не решили проблемы, — вздохнул Коржаков. — Слишком большие площади. Нам тут сотня бомб нужна, не меньше…
Командиры замолчали, вглядываясь в карту невидящими взглядами, потому как ничего дельного предложить не могли.
Авдеев ткнул в бок Бардова и кивнув на обезображенное гримасой боли лицо Куликова, обеспокоенно и, в то же время, требовательно шепотом спросил:
— Что ты все-таки с ним сделал?
Белый тоже присоединился к допросу, требовательно зыркнув глазами.
Куликов тем временем стал раскачиваться из стороны в сторону под обеспокоенным взглядом связиста, но привлекать к себе и больному внимание командиров занятых важным вопросом не посмел.
— Устроил ему полет над гнездом кукушки…
— Чего?!
— Ну… сделал ему легкий электрошок. Приложил провода от клемм батареи к его вискам… Думаю, раз дело в мозгах, может разряд тока поможет…
— Да ты больной! Смотри, как его от твоих экспериментов всего крутит! Нет, все-таки надо его в лазарет тащить.
— Да что ему теперь сделают в лазарете? Это же не промывание кишков устроить и даже не чистку крови под капельницей провести, — не соглашался Бардов. — Тем более смотрите, он приходит в норму… свою норму.
Вадим и вправду перестал шататься и гримасничать. Вместо этого он вновь замер и уставился на свечной огонь, что освещал рабочее место связиста.
Приятели замолчали, потому как общий гул голосов смолк, и вновь продолжилось обсуждение непростой ситуации.
— Другого способа нет, нужно уходить… прорываться пока есть такая возможность.
Остальные командиры согласно закивали головами.
— …Не принимать же бой при соотношении один к тысяче, а то и к двум. Никаких патронов не хватит.
— Что ж, видимо другого пути действительно нет…
— Огонь… Нужно их всех сжечь огнем…
Сказано это было тихо, но все расслышали, правда не сразу поняли кто сказал. А когда осознали, все разом обратили изумленные взоры к Куликову.
— Что? — глухо спросил Коржаков.
Вадим оторвал взгляд от волнующегося от дыхания пламени свечи и осмотрел собравшихся, будто видел впервые.
— Мы сожжем их… Это лето выдалось необыкновенно сухим… в то же время дуют сильные ветра… огонь быстро охватит большие площади… нужно только правильно произвести поджоги…
— Сами сгорим…
— Сделаем узкий коридор с наветренной стороны…
Вадим встал и шагнул к настенной карте.
— Нужно только подпустить противника поближе, для большей концентрации.
— А это мысль, — кивнул один из командиров. — Самые опытные из бойцов смогут проскочить даже под носом у дьявола и произвести поджоги.
Началось бурное обсуждение новой идеи и даже о Куликове на какое-то время забыли. Только не Тимур, Алексей и Юрий. Они подхватив Вадим под руки вывели его на свежий воздух.
— Очнулся?! — воскликнул Белый.
— Сработало! — обрадовался Бардов.
— Что сработало? — удивился Куликов. — О чем вы?!
— Ты что-нибудь помнишь? — спросил Авдеев, утихомирив приятелей.
— Хм-м… честно говоря не очень… все как в тумане… Даже зацепиться ни за что не могу, тут же ускользает.
— А что ты помнишь наиболее четко из последних воспоминаний?
— Окружение и прорыв… переход по Монголии… плен… Плен… на этом все обрывается…. Лишь неясные образы…
— Не бери в голову! — хлопнул Вадима по спине Юрий. — А то опять отключишься, чего доброго! Ты и так все лето ходячим растением был, пока я…
— Что, пока ты?
— Ну… пока я тебя разрядом тока не шибанул…
Приятели сбивчиво, перебивая один другого, поведали Вадиму события последних месяцев и все безуспешные попытки вывести его из сомнамбулического состояния.
— М-да… — ошарашенно протянул Куликов.
— Вот тебе и м-да! — засмеялся в голос Бардов. — Учитывая, что стоило тебе только очнуться, как ты тут же предложил, похоже, единственный выход из тупика, в котором мы оказались!
— А теперь пошли к доку, пусть он тебя осмотрит, — сказал Белый и добавил для Бардова, что похоже хотел запротестовать: – Все равно придется. Такие прояснения сознания просто так не происходят.
— Ну, пойдем… чего уж теперь. Как говорится, победителей не судят!
— Ты это Коржакову скажи, — усмехнулся Авдеев, — глядишь, он может еще с тобой согласится.
Юрий тут же погрустнел. Старшина и победителей осудить может, еще как может. Тaк может, что мало не покажется.
Бардову повезло. Коржакову было не до 'победителей' и даже не до очнувшегося от долгого 'сна' Куликова, он уделил им всего несколько минут, расспросив каждого, что да как.
Старшина, проработав неожиданно предложенный план, принялся претворять его в жизнь, и тут требовались все его силы и концентрация внимания.
Китайцы завершили окружение партизанского края и начали сжимать кольцо. Тем не менее, самым опытным бойцам удалось проскользнуть сквозь плотные китайские заслоны и начать действовать. Десятки поджигателей взялись за работу и в небо устремились первые дымки пожаров.
Лето 2043 года выдалось особенно сухим, и деревья горели как спички. Сильные ветра подхватывали огонь, разнося искры и вскоре начали полыхать огромные пожары. Локальные огненные валы разрастались с поразительной скоростью и вскоре они начали сливаться в единый огненный фронт и продолжали свое
