расширение еще быстрее.
В дополнение поджигатели вернулись обратно и также производили поджоги, в итоге образовались своеобразные спицы огненного колеса, что еще больше усилило поражающий эффект.
Китайские войска, окружившие плотным кольцом партизан, сами оказались в еще более плотном кольце яростно бушующего пламени. Густой дым застелил небеса, так что яркое солнце едва угадывалось светлым пятном в серой пелене. Пришлось даже воспользоваться противогазами, чтобы самим не задохнуться, тем более что партизаны на третий день создали внутреннее огненное кольцо.
Подождав еще сутки, партизаны стали отходить по оставленному коридору. Правда коридор этот оказался весьма условным. Все-таки ветер – стихия мало предсказуемая, куда хочет, туда и дует, так что огонь почти сомкнул коридор, благо что люди отходили по почти пересохшему ручью. Когда от жары и летящих искр становилось совсем невмоготу люди просто падали в воду и остужались.
Люди с трудом выбрались из устроенного ими же кошмара, и со стороны зрелище потрясало еще больше. На сколько хватало взгляда, от горизонта до горизонта горела тайга.
— Ну и наделали мы дел! — почти в истерике хохотал Бардов. — Прямо в аду!
Наблюдаемая картина действительно походила на ад. Жара, дым, искры, а чего только стоило огненно-кровавое зарево…
— Капец им там всем поголовно, — категорично заявил Белый.
— Верно, — согласился Авдеев. — Если десяти процентам китайцев удастся избежать смерти, то их командованию это уже можно считать удачей.
— Ну что, Демон огня, доволен? — подойдя к приятелям, спросил старшина Коржаков.
Вадим пожал плечами.
— Доволен.
Тайга полыхала еще три недели, пока не зарядил первый осенний ливень, но даже он не смог сразу справиться с пожаром.
Партизаны также не сразу смогли вернуться к диверсионной деятельности, потому как пожар уничтожил почти все их тайники с оружием, взрывчаткой и боеприпасами. Кроме того, в округе шастало слишком много китайцев, сумевших спастись, все-таки даже десять процентов это почти сто тысяч человек…
Но и диверсионную работу слишком долго вести тоже не удалось. Сказалось сразу несколько факторов. Первое – насупила осень и зелень почти вся спала, не говоря уже о том огромном пятне выжженной тайги в которой невозможно действовать. Слишком уж открытое пространство получилось. Пепел поднимается при каждом шаге, кости под ногами то и дело хрустят…
Второе – из-за противодействия противника еще больше осложнились поставки с 'большой земли' взрывчатки, боеприпасов и всего того что необходимо для успешной партизанской деятельности.
Третье – поражение, что потерпели китайцы так обозлило их что они не успокоились пока не нашли способ подкосить партизанское движение, по-своему даже просто и элегантно. Хватило всего-то заразить одну группу биологическим оружием с длительным инкубационным периодом, чтобы они перезаразили всех, с кем общались и с партизанским движением как таковым, было кончено.
Немногим удалось избежать заражения. И те, что спаслись, всего-то сотня человек, вынуждены были отступить на север и вернуться за линию фронта.
ЧАСТЬ IV
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Глава 25
Остатки партизанского отряда прибыли в Красноярск только через долгий месяц пути по очень обходному маршруту. Во-первых, это было само по себе долго, а во-вторых, пришлось проваляться некоторое время в карантине, пока специалисты не убедились, что выжившие не заразны и не представляют угрозы для других.
И только после карантина и тщательного обследования, их под охраной на нескольких транспортных вертолетах привезли в Ачинск, что в двухстах километрах западнее Красноярска.
Во время карантина все, большей частью, занимались составлением отчетов, записывая все, что с ними случилось, что сделали за последние почти два года, что они партизанствовали. Работа оказалась на удивление трудоемкая. Потом по поводу написанного, пришлось беседовать с военными контрразведчиками. Они что-то уточняли, что-то просили расписать более подробно, что многих доводило до белого каления. Особенно негодовал Бардов:
— Я им что писатель, тысячестраничные романы выписывать?!! Одуреть же можно! Еще немного и я этот ноутбук о голову этого долбанного особиста разобью!
Но Бардову грех было жаловаться, уж как пришлось помаяться с писаниной Куликову, вот где пытка так пытка. Мало того что он по сути являлся командиром отряда, сначала взял на себя командование солдатами, а потом и партизанского отряда, так он мотался в Монголии, по сути в тылу врага, добыл информацию о каких-то серолицых китайцах, не говоря уже о том что находился в плену. Последние два обстоятельства контрразведку интересовало особенно сильно. Так что помучиться пришлось изрядно.
Но карантин закончился, а вместе с ним и нудная писанина.
— Наконец-то, а то я уже думал, до конца войны не отпишемся, — со смехом сказал Юрий, когда им объявили, что написанные отчеты приняты и больше никаких дополнений не требуется.
'Лучше уж до конца войны писать, чем в окопах из автомата строчить', — невольно подумал Куликов.
На посадочной площадке их уже встречала делегация из группы офицеров, разной степени старшинства от капитана до полковника, в сопровождении взвода солдат.
— Особисты… — произнес кто-то глухо.
Чем-то особисты выделялись из общей массы людей в форме. Солдаты, особенно те, кто уже успел пообщаться с этой братией, распознали их на каком-то интуитивном уровне, не то по способу держаться, не то по рентгеновскому взгляду, в автономном режиме, независимо от собственного желания, выискивающего врагов везде, где только можно.
— А вот это мне совсем не нравится, — сказал Белый. — Чувствую я, что все начнется по новой…
— Не каркай, — оборвал Алексея Тимур Авдеев.
Но все уже поняли, что Белый прав. Допросы начнутся по новой и никуда от них не деться.
Солдат и партизан рассадили в автобусы и отвезли в гостиницу, где их и поселили по одному в комнатах, больше похожих на камеры. Решетки на окнах такому сравнению весьма способствовали. Еще больше напрягал тюремный режим: без разрешения никуда не ходить, ни с кем не общаться, охрана везде… В общем, настроение у всех стало препоганым.
Утром следующего дня Вадима повели на, как сказали, личную беседу. Куликов хоть и ожидал этого, но все равно не понимал: зачем? Он же все подробно изложил в докладе, особисты уже из него все выжали во время карантина. Чего еще надо?
Его на эту беседу, не то провожал, чтобы не заблудился, не то конвоировал уже, чтобы не сбежал, наряд военной полиции из сержанта и двух рядовых и все при пистолетах и дубинках.
'Весело…' — совсем невесело подумал Куликов.
Вадима проводили на первый этаж и сержант, постучав в дверь без таблички только с номером 'одиннадцать' и дождавшись емкого 'да', отрапортовал:
— Товарищ капитан, младший сержант Куликов по вашему приказанию доставлен.
