Дар не мог отвести взгляд от медальона. Да и Сашке он тоже понравился. На красном, чуть потемневшем фоне, рука, сжимающая поднятый острием меч.
— Мы богаты, Дар. Только надо отсюда уходить, пока кто–нибудь сюда не пришел.
Дар, наконец, отвел взгляд от медальона и согласился с другом. Клад мальчишки отнесли к себе домой, заперли дверь и серьезно рассмотрели свое богатство.
Двенадцать золотых монет. Это очень много. Кинжалы, золотые вещи Драгоценных камней не было, а Сашка почему–то думал, что они найдут всякие там алмазы и рубины, хотя отличить их не смог бы.
— Возьмем по монетке, а остальное спрячем, закопав где–нибудь в укромном месте? — предложил Сашка.
— А можно мне медальон? — спросил Дар.
Сашке тот тоже очень понравился, он даже примерил на себе. Хорош медальон. Но другу отдал, даже не задумываясь. Повесил его на шею Дару, сам медальон засунул внутрь рубашки, а цепочку спрятал за отворотами воротника. Совсем не заметно.
— А нам здесь нельзя оставаться, — заметил Дар. — Пиявка догадается, что это мы его обокрали.
— Откуда? Нас же никто не видел.
— Это так тебе кажется. В трущобах много глаз. Да и мы там наследили. Мои ботинки, твои сапоги — не взрослых людей.
— А ведь ты прав. И что же делать, куда нам идти?
— Мы теперь богаты. Можно остановиться на постоялом дворе.
— Я знаю один. Я там останавливался, когда пришел в город. Гостиница бедноватая, зато цены нормальные.
— Знаешь что, может, нам не стоит останавливаться в бедных гостиницах? Если Пиявка будет нас искать, то может проверить как раз такие вот постоялые дворы. Что нам мешает снять гостиницу подороже?
— Давай.
— Только для дорогой гостиницы у нас вид не подходит.
Да, действительно, Дар и так был одет в свое время в лавке старьевщика не лучшим образом, а теперь после герцогской темницы его одежда и вовсе стала ужасной. Да и одежда Сашки после всех его похождений, после месяца тренировок с арбалетом в лесу вся истрепалась.
Друзья подбирали одежду по своему вкусу. Не новую, конечно, новая съела бы значительный кусок их капитала, а в лавках старьевщиков почти ничего не подходило для их запросов. Сашке очень хотелось одеться так, как одевался Хелг, оруженосец рыцаря. Ему–то одежду подобрали быстрей. Хотел еще взять один из тех двух кинжалов, что они нашли, но удержался и прикупил длинный кинжал из хорошей стали. Совсем стал похож на оруженосца! А вот с Даром было сложнее. И не то, чтобы не могли найти одежду ему по росту, ведь он был такого же примерно роста и сложения, как Сашка. Но Дару захотелось одежды благородных. Медальон что ли так на него повлиял? Только после посещения третьей лавки кое–как ему подобрали одежду на его вкус. Подобрали, одели, и Сашка ахнул, насколько Дар преобразился. И взгляд даже изменился. Осанка, посадка головы — все стало как у благородных.
— Ты стал похож на княжонка, — сказал Сашка.
— Что такое «княжонка»?
— Ну, это в наших краях такой титул. Навроде графского, точнее, что–то типа сына графа.
— О, да, — подтвердил хозяин лавки, — ни дать, ни взять, настоящий виконт.
— Виконт без рук, — мрачно произнес Дар.
А затем они пошли искать гостиницу поприличнее. Нашли. Хозяин гостиницы сам выбежал навстречу мальчикам, и выделив Дара, низко поклонился ему:
— Милорд изволит остановиться на ночлег?
— Да, нам нужна комната.
— Герон, — позвал хозяин работника, — проводи господина милорда с оруженосцем на второй этаж.
— Вот это да! — сказал Сашка, когда они остались вдвоем. — Как он тебе поклонился, а ведь хозяин гостиницы и не бедной. И меня за оруженосца принял.
Несколько дней друзья ничего не делали, хотя на улицу выходили редко, не желая встречи с Пиявкой или его подельниками. Впрочем, те в богатые кварталы и не ходили.
На четвертый день, устав от безделья, Сашка решил пойти за город, продолжить тренироваться в стрельбе из арбалета, благо он купил недостающие болты. Дар еще не до конца оправился от болезни и остался в гостинице. Сашка, взяв с собой еды на день, забрал арбалет с болтами и ушел. Ни вечером, ни на следующий день он не появился.
Глава 12
Хитрец был доволен вчерашним делом. Ну и что с того, что потеряли четверых от рук охранников — разве они стоят добытого в доме барона Ронбайса? Были бы половчее — не дали бы себя убить. Мясо и есть мясо. Дешевое и всегда с избытком. Не то что золотишко и занятные побрякушки, что выгребли из баронского дома. Сколько бы ни было золота, его всегда мало. А за золото можно купить почти все. Даже жизнь, если золотишка не пожалеть. Хитрец мог купить даже баронский замок. Пусть не Ронбайса, известного гендованского богача, а замок поскромнее. Денег хватило бы, но никогда не купит. Благородных кровей в нем нет, а без этого он как был чернью, так чернью и помрет. Но и чернь бывает разная. Тот же барон, пусть не Ронбайс, а поплоше, победнее, на одного простолюдина даже не посмотрит, грязь тот для него, а другому скажет с почтительностью в голосе: уважаемый. А почему? Потому что тот — богатый купец и денег может дать в рост. А может и не дать. Купец в своем праве. И тогда продавай барон отцовский меч и меняй боевого коня на смирную кобылу.
Хитрец давно уже задумывался, не исчезнуть ли из Гендована и не переквалифицироваться ли в купцы? Купит дом где–нибудь далеко отсюда, сменит имя, наймет кухарку и горничную, конечно, посмазливей, и живи припеваючи, коротай свой век. Но пока еще рано. Он еще силен и власть среди воровской братии держит крепко. Деньги регулярно стекаются со всего бандитского мира герцогства — хочешь, не хочешь, но десятину ему отдай, если не желаешь иметь неприятностей.
А еще денежку, временами немалую, приносят черные старатели. Кто копает могилки, кто вскрывает склепы — это мелочовщики, много ли у мертвых есть? А кто–то работает по крупному. Есть золотые артели, это те, кто золотишко моет. Мало кому везет, но некоторые, их по пальцам сосчитать, жутко богатеют. Значит, жилу нашли. Найти–то ой как трудно, но еще труднее в живых остаться. Узнают, налетят как коршуны — и обильно польют кровушкой золотой рудничок. Золотые старатели до Гендована не доходили — далековато будет. Зато с черными старателями удалось наладить знакомство.
Копались те на местах древних городов, замков, а то и просто курганных захоронений. Дело, конечно, опасное. Местные герцоги и графы и сами были не прочь поживиться разными древностями, но особенно опасны были храмовники. Те с каким–то остервенением охотились за черными старателями. Говорили, что это из–за их веры. Что, дескать, в те древние времена поклонялись не только Великому Ивхе и Ужасному Паа, но и другим богам. И что среди древних находок многие статуэтки и фигурки есть не что иное, как изображения древних богов.
Можно ли верить в эти разговоры? Какой же может быть бог из зайца или из лани? Фигурок таких вот безобидных животных находили много. То ли дело фигура быка, так и пышущая силой и ненавистью? Или фигура пернатого змея? Великий Ивхе и Ужасный Паа! Были, конечно, и другие фигурки. Волки, медведи, драконы. Не им ли поклонялись древние жители Атлантиса? Им, не им, но фигурки, привезенные черными старателями, пользовались спросом у местной знати. Хитрец продавал их купцам, а те, уже с наваром аристократам. И не только в Гендованском герцогстве, но и за его пределы.
Но не ему одному привозили старатели свои находки. Глупо было бы думать иначе. Не он один
