— Как первая ночь? — ласково спросил он. — Сегодня хороший вечер, много посетителей. Тебе повезло.
— Да. Чувствую себя ужасно счастливым…
В два Тунч позвал наверх, в ресторан. Работала только кухня — готовила для персонала. Повар- албанец, прозванный почему-то Ганнибалом, налил нам по тарелке кукурузного супа. Суп был густой и пах божественно!
— Ты хороший повар, Ганнибал, — сказал я. — Никогда не ел такого вкусного кукурузного супа.
По правде говоря, я ел кукурузный суп только в армии. Но там кукуруза была похожа на вопль голубого павлина во время запора.
— Я еще умею готовить борщ, — сказал Ганнибал.
— Здорово! Обязательно приготовь его в следующий раз. Страшно соскучился по борщу.
Когда мы спустились вниз, Нисо сделал коктейль. Он налил тридцать капель кофейного ликера, столько же молочного и сверху — водку. Каждый из напитков он вливал осторожно, чтобы не смешались. Зажег спичку и стал разогревать рюмку, медленно поворачивая. Наконец, водка вспыхнула нежно-голубым пламенем.
— Если на таком горят в аду, — заметил я, — там не так уж плохо.
— Пожалуйста, — Нисо подал рюмку лысому посетителю у стойки. Тот с благоговением глядел на пламя, как оборотни на салют. Его толстые пальцы робко прикоснулись к рюмке. Убедившись, что она не горячая, Лысый поднял ее и поднес ко рту. Но в последний момент включил стоп-кран. Хмельные глазки с недоумением посмотрели сквозь узкие прорези заметно покрасневших век. Я с любовью наблюдал за ним.
— Не обращайте на пламя внимание и глотайте залпом, — сказал Нисо, словно читал лекцию по борьбе с глистами. — Можете задуть, если боитесь. Только быстрее решайте, пока рюмка не нагрелась.
— Глотать? — недоверчиво проговорил Лысый. — Может, взять трубочку?
— Возьмите, если себя не уважаете…
— А ну-ка давай ты! — Лысый отодвинул рюмку и коварно прищурился. В его ситуации это означало совсем зажмурить глаза. — За мой счет, разумеется.
Нисо как будто только этого и ждал. Он ловким движением опрокинул в себя рюмку.
— Здорово, — сказал Тунч, похлопав Нисо по спине. Нисо был доволен. Он победоносно смотрел на Лысого.
— Повторить?
Лысый кивнул и уперся локтями в стойку.
— Послушай, парень, — сказал он, — а это не вредно?
— Не вреднее всего остального, что мы делаем по ночам, — бодро откликнулся Нисо.
— Ну что, запомнил? — спросил он, обращаясь ко мне, когда закончил вторую рюмку.
— Да. Не вреднее всего остального…
После трех посетители стали расходиться. К половине пятого на танцевальной площадке остались три ненадежных фигуры. Они напоминали усталых матросов на раскачавшейся палубе. Или футболистов, играющих в футбол без мяча…
Днем позвонила Маруся.
— Пойдете на Визон-шоу? — спросила она. — У меня есть лишние пригласительные.
В назначенное время стояли среди белоснежных мраморных колонн в фойе Конрад-отеля. Элегантно одетые пары проходили мимо по ковровой дорожке. Я был в майке и джинсах. Наташа тоже оделась скромно.
— По-моему, мы не угадали дресс-код, — сказала она, когда мимо продефилировала очередная пара — самец в смокинге, самка в черном платье, украшенном сверкающими драгоценностями.
— Не знаю, как ты, а для меня всегда невероятно сложно из своих ста пятидесяти трех с половиной фраков выбрать подходящий к конкретному случаю, — сказал я.
— Вот вы где! — крикнула Маруся, появляясь из-за колонны. — Я забыла предупредить, здесь два входа. Идемте. Мурат торопится.
Мурат был новым увлечением Маруси. Она жила теперь у него, они везде появлялись вместе.
Мы прошли по коридору, по которому до нас проходили все эти платья и фраки, и я чуть не задохнулся от запаха духов.
Маруся была одета просто. Это успокоило. Вообще со мной что-то происходило. Раньше никогда бы не переживал, что меня нельзя вот так взять и сразу, не помыв, не переодев, и не перекрестив на дорожку, поместить на обложку «Вог» или «Мари Клер». Подумаешь! Но теперь внимательно глядел по сторонам и невольно ускорял шаги, проходя мимо враждебных фраков и смокингов.
В зал не пускали.
Публика толпилась в фойе.
На широких столах стояли сотни рюмок с мартини. Фирма-дистрибьютор этого напитка в Турции была одним из спонсоров шоу.
Другая фирма-спонсор производила шоколад. Поэтому столы рядом были завалены шоколадом.
Третьим спонсором был парфюмерный концерн. Слава богу, он не разливал духи по рюмкам, как мартини! Но тоже в грязь лицом не ударил. Три высокие девушки радушно раздавали крохотные розовые коробочки с духами и чулки. Наташа и Маруся не растерялись и набрали по целому чемодану.
Мы подошли к столу с мартини, быстро хлопнули по рюмке и взяли еще.
— Хорошо жить с турчаками, — сказала Маруся, облизываясь. — Весело и хлебно.
— Справедливое замечание, — сказал я, допивая третью рюмку и берясь за четвертую. Мне хотелось быть пьяным, несмотря на то, что ночью ждала работа.
Открыли двери в зал.
Люди быстро занимали места.
Было много знакомых.
Мы кивали направо и налево, словно делали гимнастику для шеи.
— Ну что, какие новости?
К нам подходил Дениз. С ним под руку шла Шермин. На лице ее застыла улыбка силача, в лучах славы пытающего стальной прут.
— Все хорошо, — сказал я, пожимая мягкую руку.
— Сегодня праздник, — сказал Дениз. — Пять моих моделей участвуют в конкурсе мужчин.
— Поздравляем, — сказала Наташа.
— Рано поздравлять. Конкурс еще впереди.
— Дай бог им удачи!
Дениз и Шермин отправились к подиуму. У них были места в первом ряду.
Музыка смолкла. И заиграла вновь, громко-громко.
Яркие прожекторы осветили подиум.
С грохотом выехал сверкающий «Харли Девидсон».
Шоу началось!
Из-за кулис появлялись манекенщики и манекенщицы. Их движения были отточены и точны, как удары матерых бильярдистов.
Когда на подиум выходил Мурат, Маруся превращалась в безумный рупор восторга.
Лица женщин в зале отражали желание жить широко. Негромко переговариваясь, они старались не смотреть друг на друга, чтобы не зацепиться наклеенными ресницами.
Мужчины были розовощеки и самодовольны, как хурма. Черные напомаженные волосы лоснились. Издали казалось, что это паюсная икра.
