корабль.
Я помахал им.
Женщина заметила и радостно помахала в ответ. Еще долго я видел в бинокль ее поднятую руку…
Корабль вошел в Босфор.
Аксарай.
Артакей.
Бещикташ.
Нишанташ.
Таксим.
Темная громада Президентского дворца.
Голубиные стаи над Голубой мечетью…
В этом городе жила Наташа.
В этом городе меня ждала тюрьма.
Через две недели отдохнувший в Одессе Федор Шаляпин отшвартовался у причала Стамбульского пассажирского порта в устье залива Золотой Рог.
Стояло ясное летнее утро.
Синий воздух звенел над пологими куполами мечетей.
На волнах за бортом беспечно качались чайки.
День обещал быть жарким.
— Сегодня беру выходной, — сказал я, когда ребята принялись загружаться контрабандой.
— Почему? — удивился Сэм. — Не нужны деньги?
Не стал объяснять. Оделся и вышел на трап.
Толпа медленно продвигалась сквозь аппендикс контроля.
Я вгляделся в тяжелое лицо таможенника, проверявшего документы.
Не паспорта, а карточки туриста, выдаваемые на сутки.
Без фотографий.
Попробовать проскочить?
Или не рисковать?
Она так близко…
Лицо таможенника показалось родным.
«Это хорошо, — практично подумал я. — Когда человеку симпатизируешь, он чувствует и не рычит. Воистину, возлюби своего врага!»
И решился.
Таможенник взял документы.
— Мерхаба, насыль сыниз?[32] — бойко проговорил я, приветливо глядя на таможенника.
Он поднял латунные глаза и, не торопясь, улыбнулся.
— Турча бильерсунуз?[33] — спросил он.
— Эвет, бу кент чок севьерум.[34]
— Таммам, тамам,[35] — облегченно сказал таможенник, словно именно это доказывало мою невиновность. — Гюзель. Лютфен.[36]
— Да ты, приятель, чешешь по-турецки, как на родном, — сказал Сэм, когда вышли в город. — Будешь назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом в эту страну представлять наш бизнес. Сейчас я покажу помещение, где разместим посольство.
— Я тороплюсь.
— Потерпи, это важно…
Мы прошли несколько прокопченных до кишок приграничных с портом кварталов, где ремонтировали все, что в этом мире можно сломать. Пересекли по мосту Золотой Рог. Углубились в узкие грязные переулки старого города.
Там, в одной из тысяч дремучих лавчонок, набитых второсортным товаром и скучающими усатыми торговцами, мусолящими в черных скрюченных пальцах вековые усталые четки, у Сэма работал друг. Он иногда покупал сигареты и недорогие безделушки, привезенные из Одессы.
Один Сэм мог найти эту лавку, и один Бог знал, как Сэм это делает.
Ребята переоделись и сложили сигареты в сумки.
Друг Сэма угостил нас чаем, расспросил про жизнь и купил несколько блоков сигарет, сторговавшись до минимальной цены, которая только может быть в природе.
— Больше не могу купить, — сказал он. — Денег сейчас нет. Дам адрес одного человека. Он купит.
— Дальше сами, — сказал я, собираясь ловить такси.
— Хоть объясни, в чем дело? — возмутился Сэм. — Напекло вестибулярный аппарат?
— Старые долги, детка. Если не вернусь, не поминайте лихом…
Я отправился в офис Жана на Нишанташ.
— Он болеет, — сказала секретарша. — Поезжайте домой. Знаете, где?
Жан жил в Бакыркее,[37] неподалеку от международного аэропорта.
Взял такси и назвал адрес.
Проезжали знакомые места.
Улица, где мы чуть не заночевали на газоне.
День рождения друзей.
Не могли найти дом.
Тот, серый, четырехэтажный, с парикмахерской внизу.
Хозяйка окликнула с балкона.
Оказалось, мы бродили вокруг. Одна из цифр на стене отлетела и получилось другое число.
Как просто заблудиться, даже с точным адресом.
Это не страшно, если ждут.
Найдешься.
Итальянский Луна-парк.
Рекламные фотографии на тарзанке, в пещере ужасов, на каруселях…
Кофе в фургоне бродячих шпагоглотателей.
Путешествующих в зависимости от движения праздника по земле.
Праздника под названием «Аттракционы».
Мы танцевали с Наташей в зеркальном лабиринте.
Фотограф Сарп продолжал снимать.
Увлеклись.
Я чуть не разбил головой зеркало.
Хотел взять Наташу на руки, но уперся в ее отражение.
Это бывает с мужчинами…
