Когда Тоглар выложил свою проблему Дантесу и попросил помочь, тот снисходительно засмеялся:
— Да зачем тебе бумажки? А вдруг тебе понравится путешествовать по миру, перелетать из страны в страну — ты же завалишь таможню декларациями. Давай мы тебе лучше дипломатические паспорта сварганим, зеленые. Действительны они пять лет, накатаешься всласть. По ним обычно не шмонают, если только кто-то на тебя специально не настучит в таможню. Удобная штука, особенно для нашего брата, слинять из страны можно в любую минуту, сечешь? — И Дантес, распахнув сейф за спиной, достал свой дипломатический паспорт.
— Да, серьезная ксива, с такой не пропадешь. Если можешь, помоги обзавестись... — сказал Тоглар, повертев в руках зеленые корочки. А сам уже понял, что, если дело не выгорит, он для себя с Натальей сделает сам не хуже.
— Для тебя нет проблем, дорогой Тоглар, ты мне трижды ксивы правил, выходит, за мной должок. — И, вызвав секретаршу, Дантес попросил ее соединить с кем-то из МИДа.
С чиновником разговор был короткий, видимо, тот давно сидел на крючке или на довольствии у Лозовского. Положив трубку, Дантес улыбнулся и, черкнув номер телефона на Смоленской площади, сказал, протягивая листочек Фешину:
— Блат блатом, а пять штук баксов за пару ксив завези, он там не один решает этот вопрос.
Так неожиданно разрешилась проблема вывоза наличных долларов, а заодно и возможность путешествовать как особо важные, VIP-персоны, о такой удаче Тоглар даже мечтать не мог... 2
Париж встретил их зимним холодом, настоящей русской поземкой в аэропорту Орли, и Тоглар еще раз мысленно поблагодарил Георгия: по его совету он купил пальто 'Дормей-престиж' с подкладом из баргузинского соболя, а для Натальи, за неделю до отъезда, в модном московском салоне изумительное манто из каракульчи золотистого оттенка. Хозяйка салона Пруссакова-Барковская не преминула им рассказать, что на международных пушных аукционах такая каракульча — под названием сур — ценится чрезвычайно высоко и чтобы сделать подбор на одну шубу подходящего оттенка, нужно отсортировать сотни шкурок. Потому такое манто носила прежде только Галина Брежнева, а теперь оно есть и у первой леди России — Наины Ельциной.
Фирма 'Содис' не обманула ожиданий, в аэропорту их встречали, и отель на улице Рю де Ришелье оказался недалеко от 'Гранд-опера'. Факс Эйнштейна сработал — в оргкомитете фестиваля их приняли радушно, выложив заказанные билеты на спектакли и концерты. Оплачивая наличными немалую сумму, Фешин весьма удивил администратора. Впрочем, может, того огорошили чаевые? Но как бы там ни было, вертлявый француз, мало чем отличающийся от наших прохиндеев — театральных администраторов, тут же поинтересовался: а не желают ли господа русские, за дополнительную плату разумеется, попасть на большой бал-прием по случаю открытия фестиваля, который будет проводиться в Культурном центре современных искусств Франции имени Жоржа Помпиду, а закрытие — в одном из дворцов на Елисейских полях? К изумлению француза, русские согласились, не спрашивая, сколько это будет стоить, и вновь щедро одарили чаевыми. Тогда вконец растроганный администратор вручил им свою визитку и сказал, что он к их услугам днем и ночью. И правда, до самого отъезда он время от времени звонил им в гостиницу и спрашивал, не нужно ли в чем-то помочь, при этом его советы, рекомендации были очень полезны. Тоглар отметил, что мсье Жак, так звали нового знакомого, заменил им в Париже всезнающего и всегда готового услужить Эйнштейна. Уезжая, они обменялись с мсье Жаком адресами. Радовало Константина Николаевича и то, как Наталья прекрасно владеет французским языком, да и держалась она так, словно всю жизнь разъезжала по юбилеям великих хореографов мира, — почему-то именно Наталью французы связывали с балетом. В первый же вечер в Париже, гуляя по Елисейским полям, Тоглар сделал своей подруге в изысканном ювелирном магазине фирмы 'Шопард' подарок: редкой красоты швейцарские часы из розового золота с розовыми бриллиантами и изумрудами и похожее по оформлению колье -тоже изделие всемирно известной ювелирной фирмы 'Шопард'. Рассчитываясь опять же наличными, Тоглар ожидал, что попросят паспорт, но обошлось, видимо, побоялись по-терять выгодного клиента. Впрочем, Константин Николаевич специально оставил паспорт дома. Доллары тут же пропустили через какой-то сложный детектор, но творения рук Фешина с успехом выдержали и французский экзамен...
На следующий по приезде день, как ни рвалась Наталья в свой торговый дом Кристиана Лакруа, Константин Николаевич повел ее на Монмартр, ему не терпелось увидеть прославленную в последние полтора столетия улицу, на которой побывало столько гениальных художников. На Монмартр его тянуло еще и потому, что точно знал — тут бывал его дед, где-то под толщей асфальта остались навсегда и его следы; взгляд Тоглара задерживался на этих старинных зданиях, на этих пыльных витринах и, конечно, на церкви Сакре-Кер, в начале улицы. Тут, блуждая среди заполонивших тротуар мольбертов, Тоглар, как когда-то в Казани, словно бы услышал голос крови, почувствовал себя не просто Костей Фешиным, а внуком знаменитого живописца, а это ко многому обязывало.
Какие художники тут только не работали! Как и сто лет назад, в эпоху медлительных паровозов и дилижансов, от-куда только не прибыли сюда живописцы попытать счастья, и каждый из них наверняка считал себя непризнанным гением. Тоглар хотел купить на память о Монмартре какую-нибудь работу, но то, что он видел, его не устраивало. Тут каждый творец рассчитывал прежде всего на коммерческий успех — жизнь в Париже дорогая, -но эти картины, этюды, зарисовки он бы даже кичем назвать не решился. Работы вольных художников в Москве на Крымском валу — стихийном русском Монмартре — в массе своей были гораздо интереснее. Картину он решил приобрести все-таки где-нибудь в салоне или антикварной лавке, которыми так богат и славен Париж.
Может, оттого, что здесь до Константина Николаевича бывал его дед, Тоглар неожиданно ощутил связь времен, словно от академика Фешина протянулась к нему сквозь годы оборвавшаяся из-за революции и социальных потрясений нить родства, и Париж стал ему еще ближе, понятнее...
Бал-прием в честь открытия фестиваля памяти Джона Кранко в Центре современных искусств Помпиду привел Наталью в восторг прежде всего изысканностью и роскошеством вечерних туалетов, так что она даже загорелась идеей заказать себе у Кристиана Лакруа специальное платье для заключительного бала-банкета на Елисейских полях и уже мысленно видела себя в нем. Тоглар не стал возражать, ему приятно было радовать свою возлюбленную.
Торговый дом находящегося в зените славы кутюрье Кристиана Лакруа Тоглар представлял несколько иным. Нет, он его не разочаровал, просто таков уж российский менталитет, что мы легко принимаем на веру все хваленое иноземное, ориентируясь и доверяя рекламе или видеоклипам. Конечно, фасад -то есть приемная, где встречали высоких гостей, прессу, фоторепортеров, богатых заказчиц, — отличался изыском и даже шармом, но в Париже немало мест, где витрины поражают вкусом, тщательным дизайном, подчеркнутым богатством и блеском. А тут ему случайно удалось увидеть и закулисье высокой моды — за фасадом оказались цеха, причем с жестким фабричным графиком, суетой и даже привычными нам авралами и субботниками. Мода всегда требует жертв.
Конечно, Наталья, находясь на стажировке с подружками из России, бывала в главном здании дома высокой моды, и не раз, но кто же запомнит какую-то Наташу Зимину из Ростова. Поэтому Наталье пришлось долго и терпеливо объяснять, что она имеет непосредственное отношение к дому Кристиана Лакруа, работает в его ростовском филиале, а сейчас, оказавшись в Париже по личному делу, хотела бы заказать себе вечернее платье. Тоглар сидел неподалеку в богато оформленном холле в глубоком кресле, обитом плотным ки-тайским шелком осенне-золотистых тонов, и наблюдал, как у стола администратора Наталья пытается что-то втолковать немолодой француженке, упирая на то, что она-де служащая дома Кристиана Лакруа, — вот это-то и сбивало с толку вышколенную приемщицу заказов, это было выше ее понимания. Роскошное манто из золотой каракульчи, колье и часы, усыпанные розовыми бриллиантами и изумрудами, которые за версту кричали, что они от 'Шопард', выдавали в Наталье солидную клиентку, но тогда при чем здесь какая-то служащая? В общем, приемщица вконец запуталась, хотя и держалась ровно, с улыбкой, пока Наталья не назвала фамилию одного из менеджеров фирмы — Робера Платта. Тогда администратор, свободно вздохнув, спросила:
— Так вам вызвать мсье Платта?
И Наталья, поняв, что иначе не объясниться, согласно закивала.
Через несколько минут в холле появился энергичный молодой человек, видимо ровесник Натальи. Увидев гостью из Ростова, он с улыбкой кинулся к ней, раскинув в приветствии длинные руки:
