десятки глаз.
- Прочь, - ей вторило долгое многократное эхо, - Все прочь!
Людей отбросила назад невидимая волна. Они разлетелись по всему коридору. Кто-то в страхе боялся подняться, кто-то вскакивал и бежал, куда глаза глядят. Даже Эзарус, и тот отпрянул. Когда эхо поутихло, Рона взглянула на двери и те, повинуясь её взгляду, плавно затворились. По венам, светясь через кожу, пробежали серые искры. В глазах Эзаруса мелькнуло понимание и тень благоговейного страха. Он упал на колени, припал лицом к самой земле.
-Благословенная, - прошептал Взывающий, голосом, полным покорности.
Рона попыталась самостоятельно встать, но вялые ноги плохо её слушались, и вовремя протянутая рука слуги была как нельзя кстати.
- Я готова к отъезду.
Её силы, прежде наполовину сокрытые от неё самой, приливали к каждой частичке тела. Она почти целиком познала свой дар и наслаждалась тем, как он теплится внутри. Она была готова вернуться в Сарлакас. Рона отпустила руку Эзаруса, открыла двери и вышла. Некоторое время в зале ещё витало эхо её шагов. Потом все стихло.
Во дворе храма Рону ждали пятеро гончих и мускулистый сивый жеребец. Его грива отливала золотом, как морская гладь в солнечный день, и струилась длинной волной почти до самых колен, в темных серых глазах мерцали огоньки. Каждый вдох коня был глубоким, благородным.
Ученые маги создали этого зверя. В его крови текла магия Роны. Он слушал лишь её. Его силы превосходили десяток скакунов, и ему не было равных. Он был быстрее гончих.
- Люцирон, - Рона остановилась около коня и погладила его по широкому крупу.
При звуке своего имени, жеребец негромко заржал и копнул передними копытами землю. Рона мигом оседлала животное, похлопала его по шее и прошептала на ухо несколько ласковых слов на арлуанском. Конь встал на дыбы. Плотная кожаная привязь лопнула и вырвала часть массивной изгороди. Рона с восторгом улыбнулась. Жеребец опустился, земля дрогнула у него под ногами. Люцирон развернулся в сторону леса и поскакал во весь опор. Гончие последовали за ним.
Облака выпустили из своего плена тонкий лунный серп. Слабым серебристым мерцанием он стал освещать узкую лесную дорогу. Лес стоял неподвижно. Деревья куполом раскинули свои кроны и укрывали землю. Тишину нарушал ритмичный топот копыт. Рона не делала привалов и постоянно подгоняла коня, заставляла нестись всё быстрее. Обычная лошадь не прошла бы и десятой части пути с такой скоростью, но Люцирон не был обычным. Он - творение магии Роны и умнейших магов. Он покрывал десятки километров без сна и отдыха, и сегодня скакал ещё быстрее, чем прежде.
К рассвету второго дня Рона увидела за сплетенными ветвями бледные солнечные лучи. Лес резко обрывался, за ним начиналось Инисово поле. Трава на нем словно выгорела. Сухая и пожелтевшая, она волнами колыхалась под порывами прохладного утреннего ветра. Рона выехала из леса и окинула взглядом пустое безжизненное пространство, в центре которого возвышался исполинский, серебряно-синий дворец.
Рона сняла с пояса Бич Сартраса и хлестнула им по обе стороны от коня. Гончие, жалобно взвыли. Сильный удар оставил на их шкурах кровавые раны. Рона велела им возвращаться и все пятеро тут же скрылись в лесной глуши. Легко ударив пятками, Рона направила коня в сторону дворца.
Она прибыла на день раньше. Однако ждать ей не пришлось. Часовой сообщил, что Маршал готов принять её незамедлительно. Рона сухо поблагодарила часового, но от предложения проводить её отказалась. В одиночку она отправилась по тихим, нескончаемым коридорам и залам, чьи обитатели ещё спокойно спали в своих роскошных постелях. Не зная дворца, можно было бы заблудиться в нем в считанные минуты - настолько он был огромен и витиеват. Несмотря на десятки дверей и коридоров, что разбегались в разные стороны, Рона уверенно шла вперед быстрым и легким шагом. Она поднялась по парадному лестничному маршу, прошла центральный коридор и крыло Лордов, свернула в западный коридор и миновала комнаты Наследников, затем галерею Пэров, собственные покои и, наконец, ещё две галереи: белую и королевскую. Она могла бы воспользоваться тайными дверьми и магическими коридорами, но в тот момент ей хотелось просто пройтись по дворцу и полюбоваться им в те редкие минуты, когда вокруг никого нет. Для неё не составляло никакого труда найти во дворце дорогу - она в нём выросла.
Скоро Рона увидела великолепные резные двери, которые уходили под самый потолок. Она постучала. Ответом ей послужило молчание, но двери едва приоткрылись. Рона взглядом открыла их шире и, пройдя через коридор, зашла в залитый солнечным светом бальный зал. У витражного окна стоял мужчина. Он был очень высок. Выше, чем запомнилось Роне; со статной, ровной осанкой. Квадратные ладони с длинными красивыми пальцами спокойно лежали на подоконнике. На указательном пальце левой руки искрилось массивное кольцо с драгоценным медин-даширским корундом. Полы длинного пурпурного гауна едва колыхались от сквозняка. На широких плечах лежал ворот из меха ирбиса. Прямые темные волосы, отпущенные ниже плеч, были перехвачены лентой.
Рона стояла, затаив дыхание. На глаза навернулись слезы. Ей хотелось плакать и смеяться. С трудом она переборола желание кинуться ему на грудь и начать молить Богов за то, что она снова рядом с ним. Он не поворачивался. В зале царило безмолвие. Его нарушали лишь звонкие утренние трели птиц.
- Я рад тебе, как никому из живущих, Лисса, - первым прервал он молчание своим безмятежным тихим голосом.
Рона вздрогнула и опустилась на одно колено. С улыбкой на губах она прошептала:
- Для меня это честь, что превыше жизни.
Владис повернулся. На его красивом лице, заиграла теплая радушная улыбка.
С того дня минуло больше года.
Глава 7. Перекресток.
После долгой и утомительной ночи, Стивен и Марк наконец-то добрались до города. Кроме неожиданного происшествия со стрелой, с ними ничего не приключилось, но и без этого путешествие дало о себе знать. Они были голодны и вымотаны. Одежда покрылась дорожной пылью, кони тоже устали, а у Стивена возникло жгучее желание вымыться. (К тому же, с непривычки, у него ужасно болели мышцы ног и спина - скакать на лошади впервые оказалось не так-то просто). Конечно, внешний вид Стивена и Марка, не особо отличался от вида большинства путешественников, вынужденных скакать сквозь пыль дорог. Но Стивену не так легко было привыкнуть к отсутствию ежедневного душа и других благ его мира, поэтому его не успокаивало то, что остальные выглядели не лучше.
И вот, показались деревянные и каменные здания, а значит, появилась возможность привести себя и лошадей в потребное состояние. Отведенных Хальстовом денег вполне хватало на дополнительное, незапланированное посещение гостиницы, но Стивен чувствовал, что уже вряд ли заснет. И как не был бы велик соблазн осесть на пару дней в спокойствие съемной комнаты, Стивен решил отправить Марка на первый же постоялый двор, а сам пойти искать место, в которое ему предстоит наведаться, сделав дела, порученные Хальстовом. Как оказалось, Марк достаточно часто бывал здесь с отцом, и знал, куда следует ехать. Не теряя времени, они двинулись в сторону постоялого двора 'у Синзкафта'. В этом месте, по заверению Марка, было собранно все лучшее, что может быть у хорошего хозяина. И ещё, ему там всегда были рады. А где рады Марку, должно быть, будут рады и ему, Стиву. Так, что выбор был очевиден, ведь лишнее внимание, как и трата времени на поиски другого места, сейчас были абсолютно ни к чему.
Проехав пару домов, Марк остановился и указал на достаточно крупную, отгороженную небольшим заборчиком, территорию, на которой свободно расположились три постройки.
- Приехали, - сказал он, слезая с коня.
- Тот самый постоялый двор? - Стивен осмотрел здания, которые, вероятно, были трактиром и чем-то ещё, - На вид, приветливое местечко.
- Ты даже не представляешь насколько прав Стив! Если не считать наш двор, это мое любимое место! И пусть я не могу похвастать таким уж большим количеством изведанных мною городов, но постоялые
