Женщина широко улыбнулась и гордо сообщила:
- Ты около него стоишь! Вот. - Она указала рукой на здание у себя за спиной. - Это наш с мужем трактир 'Добро пожаловать'. Говорят, он лучший в городе! Я-то, конечно, не настаиваю, но от постояльцев такое слышать одно удовольствие. Муж вообще-то не позволяет бродяг оставлять, но про тебя я ему не скажу. Можешь заночевать на заднем дворе. Уж больно вид у тебя жалобный.
Адэль выгнула бровь, а потом сообразила, что действительно походит на нищенку.
- Спасибо вам, но я бы не отказалась от комнаты, если есть свободная.
Женщина, похоже, сочла подобное пожелание за наглость или, в крайнем случае, за шутку. Она раздраженно отвернулась, и фыркнула что-то себе под нос.
- Я заплачу, - добавила Адэль, - У меня есть деньги.
Хозяйка тут же начала приносить свои извинения. Адэль улыбнулась в ответ, и женщина предложила ей пройти в комнату, но только через задний вход (вид Адэль мог смутить посетителей).
В трактире было все ухоженно и очень опрятно: полы вымыты, столы протерты, на окнах чистые занавески. Приглушенный свет ламп, придавал уюта. Женщина показала комнату, взяла плату, и пожелала хорошего отдыха, пообещав принести еду. Комната оказалась просторной. Дважды приходила молодая девушка и принесла теплую воду, мыло, поднос с едой и чистое бельё. Адэль вымыла руки, жадно накинулась на горячий томатный суп с индейкой и только насытившись, помылась в специальной комнате и выстирала одежду. В очередной раз Адэль вспомнила об абсурдных 'нападениях магов', когда развешивала вещи на магической 'Скоро-сушащей веревке' - одному из многих тысяч изобретений, созданных магами не для себя, а для блага простых людей.
* * *
Стивен сразу же почувствовал, что-то странное. Он был жителем другого мира. Мира, где нет такого количества девственных лесов и полей; где здания тянутся к небу, закрывая свет деревьям; где наука давно взяли вверх над природой. Попав в царство 'дотехнологического' мира, где люди еще не познали искусственный фотосинтез и чудо электричества (правда уже примитивного и устаревшего в мире Стивена), где стихийные бедствия не прогнулись под весом магической энергии, Стивен, с его прозаичностью современного человека, ощутил незнакомый трепет. И теперь у него возникло ощущение, что и этот мир все-таки идет навстречу чужому человеку, более высокоразвитому, чем кто-либо из тех, кто ходит под сводами здешнего неба. Стивен, с его привычкой подмечать детали и вести себя осторожно, за несколько дней путешествия стал видеть то, что Марк, обычно не слишком собранный, просто не мог заметить. Так и сейчас, когда они подошли к месту ночевки, Стивена пробрала дрожь. Он чувствовал опасность; это его пугало, но он ничего не мог поделать со своим страхом. Рискуя жизнью на 'магических играх' он знал, какие ловушки его ждут, и учитывал возможные осложнения. Но тут нечто тянуло из самого нутра, заставляя сомневаться в безопасности этого места.
Марк, увидев сосредоточенное лицо Стивена, замер, так как тоже подметил его интуицию в последние дни. И вот они стояли в метре от крыши из хвойных деревьев и края скалы, но никак не решались туда войти. Марк, занервничав, начал крутиться, высматривая разбойников, но не видел ничего кроме бесконечных теней в ночи леса.
- Стив, почему мы стоим? - не выдержав, спросил Марк. Его глаза все продолжали бегать, ища опасность и по-прежнему ничего не находя.
Стивен не ответил. Он вглядывался в полянку под скалой, после чего слез с лошади и поднял увесистую корягу. Сделав хороший замах, он кинул корягу на поляну. Земля обрушилась вниз. Медленно подойдя поближе, Стивен разглядел в образовавшийся яме нечто вроде капканов - только, рассчитанные явно на людей, а не дичь. Сомнений оставаться не могло, об этом месте все-таки узнали разбойники! Оставаться здесь и проверять, часто ли они проведывают свою яму, было бы глупо. Оседлав коня, Стивен повернул в сторону от злополучной полянки, но не успели они проехать и нескольких минут, как чувство тревоги вновь вернулось. В глазах помутилось, и реальность затмила картина: огненный камень, летящий на Стивена в одном из испытаний 'Магических игр'. Он по инерции поймал объятый огнем камень. Постепенно, видение рассеялось, и Стивен с удивлением осмотрел предмет, оказавшийся в руке.
* * *
Саним сидел на крыше своего дома. Маг очень любил это место. В привилегиях, данных членам Совета, было больше, чем он мог желать, но по-настоящему он ценил только то, чем наслаждался в данную минуту. Ни свободный доступ к магии, ни власть данная ему - ничто не могло сравниться с собственным уголком вдали от механических монстров мегаполиса и других детей техно-магической революции. Здесь на крыше, где он мог вдыхать чистый воздух, где не стоило беспокоиться о волнах, исходивших от летающих средств передвижения, он обретал покой. Но это случалось после суеты Совета, неудач в экспериментах, что конечно не шло ни в какое сравнение с тем, что снедало его сегодня. Он задавал себе вопросы: 'Как он мог поступить так?', 'В какие игры он взялся играть?' - но прекрасно понимал, что они лишены ответа. Чем он может успокоить свою совесть? Тем, что пошел на необходимый риск? Но ему ли об это судить?
Он изменил мир... или, во всяком случае, участвовал в его изменение. И пусть вполне возможно это и могло стать преувеличением, но эти мысли снедали его изнутри. Он, кто всегда боролся за сохранение мира в его, чуть ли не первозданном виде, вполне мог послужить и его падению. И неважно сколь мизерной была возможность подобного исхода. В таком случае и одного шанса на миллион хватило бы, чтобы ответственность свела с ума. Хотя, конечно ничего бы не было без Гонрода.
Гонрод. Тот, кого никто не ставил, как серьезную фигуру на шахматной доске Совета оказался не так прост. Кто знал, что в нем таиться такая сила? Да, его влияние было велико, ведь он был сыном одного из бывших глав Совета, в честь которого его и назвали, но Саним никак не ожидал от него действий за спиной вышестоящих магов. И, как оказалось, зря он судил о книге по обложке. Гонрод взялся за такое заклятие, которое не под силу большинству членов Совета, и кто знает, смог бы его завершить без подпитки Санима, но, как говорится: победителей не судят. Так что теперь оставалось надеяться на правильность принятых решений и следить за благополучным течением дел, так как, вмешавшись, он переложил эту задачу на себя. Конечно, Гонрод ни о чем не просил его - он был благодарен уже за то, что Саним помог ему в самый ответственный момент. Но Саниму этого и не требовалось, он и так понимал его положение. Сейчас Гонрод будет под прицелом, ведь подобные вещи не могут остаться незамеченными, и каждое его движение в сторону может стать началом конца, а они не имеют права на такую роскошь как огласка. Увы, любая политика чересчур сильно замешена на знании, и поэтому каждый в Совете всегда пытается узнать любую тайну своих коллег, чтобы в будущем можно было использовать ее в своих целях. Так в Совете становились друзьями и врагами, так занимали высокое положение, так обретали власть. Так правили миром.
По счастью Саним никогда не имел дел с Гонродом, и поэтому связать их было нечем. Именно это и давало Саниму возможность приглядывать за теми, кого они отправили в Третий мир. Поэтому он следил. День, ночь, все свободное время он посвящал погружению сознания в иной мир, пытаясь найти связь, и иногда ему это удавалось. Это было тем немногим, что он мог сделать для защиты миссии, та капля помощи, что могла стать необходим глотком для жаждущего.
* * *
Стивен шокировано смотрел на стрелу, зажатую в руке. Он не мог понять, как такое могло произойти. Ему даже не хотелось верить, что такое возможно, но пойманная стрела утверждала обратное. Стивен давно понял, что его дар никуда не пропал, а всего лишь не может приспособиться к источнику магии Птэрха. Но в этом-то и состояла главная проблема: его магия не могла синхронизироваться с магией Третьего мира, и поэтому давалась Стивену с трудом. А тут он вдруг поймал стрелу совершенно бессознательно! Это больше, чем он мог сделать у себя дома. Получается, его магия здесь возросла, но стала нестабильна и бесконтрольна?
Не менее удивленно смотрел и Марк, для которого произошедшее все же выглядело более просто. Казалось, они прибывали в недоумении достаточно, чтобы враги сделали еще одну попытку, но второго
