прояснить не сможет. Рона выглядела слишком слабой и вряд ли была в состояние произнести хоть слово.
Стражники переглянулись. Они поняли недовольство хозяина, и теперь каждый из них думал, как лучше свалить вину на товарища. Да, у них был приказ - сурово наказывать каждого, кто нарушит в подземелье порядок, но никто не предупредил их, что есть исключения. Для Владиса же все было очевидно - Первая слуга всегда исключение и это обязан знать каждый.
В итоге оба охранника снабдили Императора какими-то обрывками несуразицы, и он понял, что от них мало чего добьется.
- Вы сознаете на кого подняли руку? - поинтересовался Император. Его губы дрожали от гнева, и он едва сдерживался, чтобы не убить этих двоих.
Стражники снова обменялись взглядами и в один голос заявили, что это - госпожа Дарвейн, но:
- Ваше величество, вы же не говорили, что прежние приказы её не касаются...
- В этом не было нужды, если бы у вас были мозги! Эта женщина, второй человек во дворце и за его пределами. А вы, двое ничтожных червей, не достойных даже стряхивать пыль с её плаща, посмели не только коснуться её, но и раздеть и избить?
Стражники молчали. Император раскрыл ладонь и ему в руку прыгнул один из кнутов Роны, который валялся в углу.
- Какое бы преступление она не совершила, она не заслужила нести наказание ни от чьей руки, особенно вашей. Только от моей, - сказав это Владис взмахнул кнутом и с оттяжкой нанес удар.
Грубые плети стражников не шли ни в какое сравнение с магическими бичами Сартраса. Не выдержав силы собственного оружия, усиленного магией Владиса, Рона сдалась и позволила себе неистово закричать. Когда крик прекратился, Владис, взмахом пальца снял Рону с цепей и на руках вынес из камеры. Стражники хотели было пойти за ним, но дверь камеры захлопнулась перед их носом, и старые, но крепкие замки скрипнули, заперев обоих наедине с их собственным ужасом.
Император отнес Рону в свои покои. Она была без сознания и потеряла слишком много крови. Владис знал, что Рона не сможет излечиться сама, пока не очнется. Он призвал силы Элементов. Владис не учился искусству исцеления и не был уверен, что справится без Элементов. Время было дорого. Уловив колебания Элементов внутри себя, Владис немедленно приступил к лечению. Минуты текли долго, будто оттягивая выздоровление. Наконец раны начали затягиваться. Владис с грустью понял, что кое-где останутся рваные продольные шрамы: когда Рона исцелялась сама, сразу после ранения, все следы исчезали, и её кожа оставалась гладкой. В этот раз до начала лечения прошло слишком много времени. На спине почти не осталось кожи и её пришлось наращивать заново. Пять часов мучений, и почти все следы побоев затянуло новой кожей. Роне стало легче дышать. Она приоткрыла глаза и тихо позвала Владиса.
- Эзарус, - прошептала Рона, когда Император склонился над ней, - Позовите Эзаруса.
Император подумал, что Рона бредит. Она была ещё слишком слаба, и едва произносила слова. Тем не менее, попытка проигнорировать просьбу не удалась: Рона успела схватить Владиса за руку, прежде чем он встал с кровати, и в этот раз голос её прозвучал увереннее:
- Позовите Эзаруса, если хотите знать, кто эта женщина.
Владис не сразу понял намека Роны, но когда догадался, его удивлению не было предела - она под пытками думала о делах и нашла ниточку к ответу на один из самых интересных вопросов. Владис нахмурил брови: ему стало больно от того, что он отправил Роналиссу в дальние камеры.
'Никогда впредь', - поклялся он себе.
Он громко позвал Эзаруса и затем обратился к Роне:
- Прости меня. Я был зол и глуп. Одним Богам теперь известно как я жалею.
Рона как могла крепко сжала руку Владиса и через боль улыбнулась:
- Ничего, ничего.
- Что случилось в камере? - спросил он ласково, протирая лоб Роны.
- Магия, - Рона хрипло кашлянула, - магия там не совершенна. Она видит не все страхи. Только те, что сильнее всего занимают человека в один определенный момент. Она видит их, и создает из них ведения. Когда вы посадили меня туда, больше всего я боялась той магии.
Глаза Владиса расширились, а потом он улыбнулся.
- Она явила тебе себя? Ты видела её? - с трепетом спросил Владис.
- Она не понимала до конца, что случилось, - подтвердила Рона слова Владиса и дополнила их: - Являть страхи - её задача, но она не думала, что кто-то боится её саму. Она заметалась, и вот тогда я уже не знаю что случилось. Все просто громыхнуло, - настроение Роны сменилось, когда она вспомнила, что было потом: - Очнулась я уже в компании этих мерзких ублюдков. Кстати где они?
Владис проигнорировал вопрос о стражниках. Он сделал над собой одно из самых больших усилий за последнее время. Он знал, что рано или поздно этот день наступит. Знал, что ему придется всё сказать, но надеялся, что к этому моменту у него будут ответы. Недаром он боялся посылать Рону к дальним камерам, не говоря уже о том, чтоб сажать её в одну из них. Но поздно было жалеть о своей неосмотрительности и списывать всё на бесконечные государственные дела. Всё слишком затянулось. Его планы заняли гораздо больше лет, чем он предполагал, и теперь приходилось вешать на себя и окружающих всё новые и новые загадки, на которые нельзя было дать ответ без последнего, четвертого Элемента. А его у Владиса, вопреки планам, не было.
Тщательно всё обдумав, он сказал:
- Ваши силы столкнулись. Надо было давно тебе сказать, но я хотел прежде сам во всем разобраться. Не получилось. Ты владеешь магией Сартраса и Горгота, Лисса. Магия в камерах порождена от сил Сартраса. Она узнала в части твоего дара и себя, и своего врага - Горгота. Это напугало и смутило её. В одном твоем теле она видела и друга и врага, и решила избавиться от тебя, так и не поняв, кто ты на самом деле. Видимо она хотела тебя убить, но сила Горгота в твоем даре защитила тебя.
Рона не могла вымолвить ни слова. Владис понимал её, он слишком долго молчал об этом.
- Не говорите так. - Она будто не поверила его словам. - У меня нет ничего общего с этой мерзостью.
Владис погладил Рону по волосам, и заговорил так, как разговаривал с ней, когда она была ещё ребенком:
- Не стоит забывать, что у тебя есть ещё и дар Горгота. А силы Сартраса... Его жизнь и сама его сущность давно существуют только за счет людей, в чьих душах живут порок и грех. Он питается злом людей, а не люди его злом. Не питается он и тобой, если ты сама ему не позволишь. Ты обладаешь частью его могущества, но это не значит, что ты принадлежишь ему. С магией камер тебя связывает источник силы, но не метод её использования. Если ты останешься на верном пути, ты сможешь повернуть эту часть силы против него. Наказывая его приспешников, его же силой, ты очищаешь мир от его последователей. Таким же образом мы используем Спутников смерти. Они забирают души нечистых, и пусть Сартрасу это пока кажется поддержкой его угасающей власти, скоро он поймет, что мы истребляем всех его слуг без пощады, с помощью его же разорванной на куски души и части той его силы, что живет в тебе. Пока он сейчас наедается досыта и не замечает, что пища его стремительно иссякает. Когда в мире не останется грешников, мы защитим всех праведных, и Сартрасу станет негде взращивать свои плоды на нашей земле. Когда пища его закончится, голод возьмет свое. Тогда он просто сгинет. Мы используем его силу против него.
Рона скривилась. Казалось, она только сделала вид, что новость об этой части дара не расстроила её, на она была в смятении. Знать, что в тебе есть отвратительная магия чего-то низкого и грязного, словно вынашивать ребенка от насильника. Видно было, что Роналисса стала противна самой себе, но, как всегда говорили люди, дар не выбирают (правда, никому из людей не доставался дар Сартраса). Слова Владиса не принесли ей облегчения, и ему было так жаль её, так хотелось сказать что-то, что утешило бы, придало бы ей сил.
- Откуда этот... эта сила? Такое вообще случалось когда-нибудь?
Слова полились из Роны. Она стала тараторить и запинаться. Владис, быстро утомился от её нелепых предположений. Он остановил поток слов, прижав палец к её губам. Может быть, он расскажет ей то, что знает, а Рона найдет окончательный ответ сама? Владис не исключал такую возможность, и ему пришлось
