делать? — сетовал человек.
— Так ты всерьез решил жениться? — изумился Захар.
— Дед, если сейчас не заведу семью, я уже никогда не женюсь. Время упущу, не захочу менять свои привычки и останусь в вечных холостяках. А ведь и мне тепла хочется и хоть немного заботы и ласки, чтоб дома ждали с работы и кто-то смотрел в окно, ожидая.
Захарий неприметно улыбнулся, головой качал, подумав, как похожи мужики в своих мечтах, простых и таких понятных.
— Попробую с шефом побазарить. Может, сыщет комнатенку попросторнее, где можно было бы вдвоем дышать. В эту, нынешнюю, даже в гости позвать совестно. Если девку посажу на стул, самому хоть помойное ведро седлай, деваться некуда. Стол не больше шахматной доски. За ним даже кофе вдвоем не попить. А и печки нет. На чем готовить, ума не приложу. Свою девку в столовую не уговорю. Это сразу понял. Снять квартиру дорого. Купить свою не по карману. Цены занебесные. Взять кредит страшно. Там такие проценты накручивают, ничему не порадуешься. Государство за свои услуги шкуру сдирает до самых пяток. Пользуется человечьей безвыходностью, по полной программе.
— А если тебе посмотреть квартиру не в новом доме, из тех, в каких люди живут. Ну, это, вторичное жилье. Оно дешевле!
— Дед, оно немного дешевле, но на ремонт сколько уйдет! Выйдет дороже новой. Я уже приценивался. Смысла нет. А на новую кишка тонка, пупок развяжется. Не собрал столько. А пока наберу, уже мне бабы не понадобятся, да и Лада старухой станет.
— А что если тебе дом купить, потом обменять его на квартиру. Мой знакомый так отчебучил. У него старуха померла. За домом смотреть нужны силы. Он не потянул и дал объявление. Поменял избу на двухкомнатную с удобствами и живет припеваючи. Одну комнату студентам сдает, какие-то деньги получает, а девки и в квартире прибирают, все довольны и счастливы.
— Долгий это путь!
— Зато надежный. Но надо спешить. Дома в цене растут, — предупредил Захар.
— Сначала с Ладой побазарю. Согласится ль за меня, а уж потом вместе подумаем про свой угол, может, она что-то дельное подскажет. Хотя, я уже все варианты обдумал и везде облом. Мне не повезет как Толяну. Дружбан молодец, все сразу заимел. Даже готовую детвору, ему теперь заботиться не о чем, знай, вкалывай. На это большого ума не надо.
— Но ведь детей растить надо, кормить каждый день. Слышал, Толик им все купил. Какие деньги вложил! Легко ли они дались? Он же света Божьего не видит. Весь в машинах. Покуда у меня жил, хоть иногда отдыхал. Теперь, как заведенный крутится. Про выходные не вспоминает. Если какой день выдается свободным, едет за углем, дровами, сеном. Оно и во дворе и по дому забот хватает. Не сидит сложа руки. Тебе его долю не потянуть. Толик у нас трехжильный. Он везде успевает. Трудно ему, пока мальчата подрастут, останутся ли у него силы. Так что не завидуй своему дружбану. Семейная телега ему выпала тяжелая, — посочувствовал человек.
Захар никак не мог поверить, что Илья всерьез увлекся девкой. Он никак не мог представить этого мужика женатым. Всегда щеголевато одетый, человек с иронией рассказывал о женщинах. Свои короткие любовные романы быстро забывал. Ни одну бабу не воспринимал всерьез и надолго. Быстро загорался, еще скорее охладевал к новой женщине, забывал имя. Он иногда ругал баб, но только в разговоре с Захарием. С другими не говорил о своих победах и поражениях. В свою комнату женщин не приводил, встречался с ними на стороне. Порвав отношения с какою-нибудь милашкой, не кидался очертя голову на поиски новой подружки. Илья даже знакомиться не спешил с другою женщиной, брал себе отпуск от них. И только когда уж слишком понравилась какая-то бабенка, человек загорался вновь.
— И в кого ты пошел такой шельмец и пройдоха? Нет в тебе надежности для баб! Скольким мозги замусолил обещаньями и посулами, — улыбался Захарий, ложась спать на свою скрипучую, жесткую койку.
— Дед! Ну, что ты полощешь меня в помоях как паршивого кота? При Аньке вступился, когда сами остались, снова прикипаешься. Я такой же, как ты! Бабам не базарю пустое. Ни единой не обещал жениться. Да, про любовь звенел. Но не брехал. На тот момент и впрямь любил без памяти. Но ненадолго, что поделаешь, моей вины в том нет, — признавался честно.
— Как так? Завладел, разлюбил и это порядочно? — удивлялся Захар.
— А сам как расставался с подругами?
— У меня их вовсе немного было. Одна, что самая первая, вскоре замуж вышла и отказалась со мной видеться. Мужика терять не захотела. Вторая уехала к брату насовсем на самый Север. Даже адрес не оставила. Хотя, зачем он мне? С третьей дольше всех дружили. И все бы хорошо, но Валька нас накрыла. Она к моему другу переметнулась вскорости. И теперь с ним любится, хотя у него жена и дети. Но никто в его дела не лезет, не позорят мужика. Так-то вот и живет с обоими. А у меня ни единой, — вздохнул сапожник тяжко.
— А ты их любил?
— Да хрен меня знает! Но нравились все, — признался человек.
— Все мы одинаковы, — рассмеялся Илья.
— Вот я с Люськой снюхался со зла. Она в мастерской приемщицей работала. На эту бабу никто внимания не обращал. Ну, корявая! Волосы дрыком, морда помятая, совсем за собой не смотрела. Ее и за бабу никто не держал. И она ни на кого не западала. Ну, тут я подвалил, пожалел женщину. Как раз на восьмое Марта, решил порадовать вниманием. Что думаешь? Люська мигом изменилась. За собою следить стала. Мое внимание по душе пришлось. Причесываться, краситься начала, чтоб мне приятно сделать. Даже одеваться начала путем. Ну, я уже не по бухой, а и по трезвой стал к ней сворачивать. Но жениться не мог, Валька на ту пору уже имелась. Я Люське так и брякнул, чтоб планов на меня не строила. И все ж она не отказалась встречаться. С год прошло, а может больше, вижу, на бабу смотрят наши мужики. А потом один, наш Сенечка, в гости к ней стал наведываться, да так и присох у моей зазнобы. Остался в мужиках, хозяином стал. Мог бы и я с ней остаться, да не рискнул расстаться с Валькой. А надо было! Люська баба хорошая, сердечная и заботливая. Я много раз пожалел, что расстался с нею. Куда лучше было бы уйти от своей, но тогда многого не знал. А ведь Люся была настоящим другом. Сглупил тогда. А когда понял, было уже поздно. Я насовсем потерял ее. Став женой другого, навсегда меня отшила, а я и теперь ее частенько вспоминаю, и не хватает этой бабы. Такую не всякий мужик заменит, — вздохнул человек с сожалением:
— Оно, конечно, другие тоже неплохими женщинами оказались, но слабее, до Люськи им далеко. Эта настоящий корефан. С нею ничто в жизни не страшно. Она помогала и выручала без просьб. Никогда не унизила и не обидела. Вот с такою без седин и морщин до старости дожил бы и ни одной подруги не завел бы, никогда не изменил бы ей.
— Наверно, ты ее любил, что до сих пор помнишь и жалеешь о ней. Я ни об одной такого не скажу, — признался Илья.
— Понимаешь, мы баб любим ни за постель, ни за смазливую рожицу и фигуру. А за надежность, верность ценим и заботу, тихое тепло, какое от них идет. Ведь вот многие зудят, что баб ценят за умение готовить, держать в порядке мужика и дом, правильно вести доход в семье. Но, если честно, любая, даже самая вкусная готовка встанет колом поперек горла, если при этом баба «пила». Я согласен на корку хлеба, только чтобы душу не терзали, не попрекали и не обзывали как бродячего пса.
— Да кто такое стерпит?
— Мой зять! Он много лет молчал. А теперь верх взял над всеми. Уж так вламывает, что все от него воют. Свое сранье забыли. А ведь ничего нового не придумал. Свое всем напомнил и правильно устроил. Ты понимаешь, я не предполагал, что и меня это ждет. Не вступался за зятя, считал, мол, сами разберутся. Вот и дождался. Его хоть из дома не выкидывали, как меня, зато теперь моя старая галоша примирения запросила. Домой зовет. А как вернусь? Для этого простить надо всех. Я же не смогу. Ну, хоть убей, не прощу!
— Понятное дело. Простить, значит, забыть! Но уж слишком много захотели! Ты знаешь, Захарий, у меня тоже с девчатами по-разному складывалось. Не случайно с иными быстро расстаюсь. И у меня не всегда главное — постель. С другими до этого не доходило. А отношения обрывал резко.
— Да разве у тебя кроме постели имеются иные отношения с бабами? — удивился Захарий,
